Лера давно научилась любить Егора молча. Гораздо проще, чем одним неловким признанием разрушить двадцать лет дружбы.
Лишь однажды в его глазах мелькнуло что-то новое. Не привычная дружеская теплота, а что-то глубже — тревожное, почти мучительное. Лера почувствовала это сразу — они всегда понимали друг друга без слов.
— Что-то случилось? — спросила она, откладывая книгу.
Его губы дрогнули, будто он хотел сказать что-то важное, но передумал.
— Ничего, — ответил он и резко отвернулся к окну.
Тишина повисла между ними, густая, неудобная.
— Ладно, я пойду, — наконец сказал он, поднимаясь.
Она не стала удерживать. Просто кивнула. О чем говорить? Тогда они оба были еще несвободны.
***
Они знали друг друга целую вечность.
В четырнадцать клялись быть друзьями до гроба. В восемнадцать смеялись над влюбленными одноклассниками. В двадцать пять Егор стоял свидетелем на ее свадьбе. В тридцать Лера вытаскивала его пьяного из бара после развода.
Первая встреча — ей семь, ему девять. Дворовая шпана играла в казаки-разбойники, а она, самая мелкая, отстала и шлепнулась на асфальт. Пацаны тут же начали гоготать: «Нюня-плакса!»
И тогда он, обычно тихий, въехал главному задире так, что тот сел в лужу.
— Больше не трогай ее, — сказал он, вытирая разбитую губу.
С тех пор они не расставались.
Дворовые разборки, первая сигарета в подворотне, школа, где они на переменах сбегали в столовую, а потом — разные университеты. Но осталась привычка звонить друг другу среди ночи, чтобы поделиться чем-то важным.
Они были друзьями. Настоящими. Такими, которые не испаряются после первых романов, свадеб и даже ссор.
У Леры был солидный, степенный муж — Антон. С Егором он не сошёлся характерами. Жену Егора звали Татьяной. Красивая, умная, но с «бой-бабой Лерой» виделась один раз — на свадьбе. Сразу сказала: «Не моя компания». Короче, дружить семьями, как мечталось в детстве, не вышло.
Зато вышло остаться друг для друга тем самым человеком. Тем, кому можно позвонить в три ночи со словами: «Мне хреново» — и знать, что тебя не бросят. А если надо — приедут, нальют чаю или чего покрепче.
Такая дружба дорогого стоит.
Когда от Леры ушел муж, прихватив половину мебели и всю ее веру в «долго и счастливо», Егор был рядом. Не давал ей напиваться одной, терпел её истерики, выслушивал бесконечные «как я могла быть такой дурой?»
Антон ушел к молоденькой стажёрке. Звучит как дешёвый сериал, но Лера узнала последней.
— Ты что, не видела? — удивились подруги.
Нет. Не видела. Потому что в те дни, когда Антон задерживался «на работе», она ужинала с Егором. Смеялась над его дурацкими шутками, жаловалась на начальника, чувствовала себя… собой.
О разводе Егор узнал первым. Примчался сразу после её звонка сдавленным: «Он ушёл».
— Я так устала притворяться счастливой, — всхлипывала Лера, уставившись в окно.
— Знаю, — ответил Егор.
И она поняла: он и правда знал. Всегда знал.
С Татьяной было иначе.
Она ушла от Егора резко, хлопнув дверью:
— Ты никогда не будешь любить меня так, как её!
Он не стал спорить.
Когда он рассказал об этом Лере, она фыркнула:
— Что за бред? Мы же просто друзья!
— Просто друзья, — повторил он, и в его глазах было что-то, от чего у неё перехватило дыхание.
— Она просто не знала тебя, — сказала Лера, наливая ему третью стопку. — Настоящего.
— А ты? Ты меня знаешь?
Она вздрогнула. Вспомнила, как писала когда-то в дневнике: «Представь, что говоришь ему о любви. А он делает шаг назад. В его глазах — неловкость. А потом — вежливые смс раз в полгода. И встречи в компании друзей, где вы оба избегаете смотреть друг на друга».
Она боялась потерять друга детства. Не хотела рисковать тем, что всегда было её опорой. Егор единственный, кто знал её настоящую. Кто терпел её, когда она была невыносима (а характер у неё, мягко говоря, ещё тот). Лера, конечно, ценила это. И в ответ готова была на всё.
Но дружба — это не любовь. А вдруг не получится? Что, если опять какая-нибудь стажёрка? Остаться без него? Как она тогда будет жить? Как вообще люди живут без таких, как он?
«Мы же такие разные», — думала Лера, когда он спорил с официантом о прожарке мяса. Егор мог быть дотошным до занудства.
«Я ей не пара», — в свою очередь считал Егор, наблюдая, как она закатывает глаза над его любимым боевиком.
Они не замечали, как в спорах рождались шутки, которые смешны только им. Как в разногласиях высекалась та самая искра, которой так не хватало в их «правильных» отношениях с другими.
Любили тихо, словно не смея нарушить детскую клятву.
***
Момент истины случился в аэропорту. Лера улетала в Сочи — новый проект, возможно, навсегда.
— Ты забыла, — сказал Егор, протягивая забытый у него шарф.
— Оставь себе, — ответила она. — На память.
В его глазах мелькнуло что-то, что она видела сто раз, но никогда не позволяла себе разглядеть.
— Я не хочу память, — вдруг сказал он. — Хочу тебя.
Два слова. Двадцать лет ожидания. Одна жизнь, которая наконец обрела смысл.
— Если ты сейчас улетишь, — тихо сказал он, — я не переживу.
Не «мне будет плохо». Не «я расстроюсь». А именно — «не переживу».
Она улыбнулась. Не сразу. Сначала просто разрешила себе понять этот взгляд. А потом поняла, что счастлива.
— Знаешь, — сказала она. — Ради таких слов можно и рейс пропустить.
— Так ты остаёшься? — он обнял её. — Правда?
…По дороге домой она думала: «Когда-то у меня было всё: муж, уютная квартира, стабильность. Но не было главного — того самого чувства, ради которого люди сжигают мосты, теряют голову, рискуют всем. Не было любви. А без неё любое счастье — пустота».
