Вера давно привыкла любить Мишу молча. Проще, чем одним неловким словом разрушить двадцать лет дружбы.
Лишь однажды в его взгляде мелькнуло нечто незнакомое. Не обычная дружеская теплота, а что-то глубже, тревожное, почти мучительное. Вера почувствовала это сразу — они всегда понимали друг друга без слов.
— Что-то не так? — спросила она, откладывая журнал.
Его губы дрогнули, будто он хотел выговориться, но передумал.
— Ничего, — пробормотал он и резко отвернулся к окну.
Тишина повисла между ними, тяжёлая, неудобная.
— Ладно, мне пора, — наконец сказал он, поднимаясь.
Она не стала удерживать. Просто кивнула. О чём говорить? Тогда ни он, ни она не были свободны.
***
Они знали друг друга целую вечность.
В четырнадцать клялись дружить до гробовой доски. В восемнадцать смеялись над влюблёнными одноклассниками. В двадцать пять Миша был свидетелем на её свадьбе. В тридцать Вера вытаскивала его пьяного из подворотни после развода.
Первая встреча — ей семь, ему девять. Дворовая шахтёрская ребятня гоняла в казаков-разбойников, а она, самая мелкая, отстала и шлёпнулась в грязь. Пацаны тут же запели: «Рёва-корова!»
И тогда он, обычно тихий, вмазал заводиле так, что тот свалился в лужу.
— Больше не трогай её, — сказал Миша, вытирая разбитую губу.
С тех пор они не расставались.
Двор, детские драки, первые папиросы за гаражами — всё было общим. Потом школа, где они на переменах сбегали за сникерсами, а после — разные институты, но одна привычка: звонить друг другу в три ночи, чтобы поделиться чем-то сокровенным.
Они были друзьями. Настоящими. Такими, что не исчезают ни после первых романов, ни после свадеб, ни после ссор.
У Веры был надёжный муж — Артём. С Мишей они не сошлись. Жену Миши звали Татьяна. Красивая, умная, но с «боевой подругой Верой» встретилась лишь раз, на свадьбе. Сходу заявила: эта девчонка — не из нашего мира. Короче, дружить семьями, как мечталось в детстве, не сложилось.
Зато они остались друг для друга тем самым человеком. Тем, кому можно позвонить среди ночи с криком: «Мне плохо!» — и знать: выслушают. А если надо, примчатся, нальют чаю или чего покрепче.
Такая дружба — на вес золота.
Когда от Веры ушёл муж, прихватив половину мебели и её веру в «долго и счастливо», Миша был рядом. Не давал ей бухать в одиночестве, терпел её истерики, слушал бесконечное «как я могла так ошибиться?»
Артём ушёл к юной стажёрке. Банально, но Вера узнала последней.
— Ты что, не замечала? — удивились подруги.
Нет. Не замечала. Потому что в те дни, когда Артём задерживался «на работе», она ужинала с Мишей. Смеялась над его дурацкими шутками, жаловалась на начальника, чувствовала себя… собой.
О разрыве Миша узнал первым. Примчался сразу после её звонка с хриплым «Он ушёл».
— Я так устала притворяться счастливой, — рыдала Вера, уставившись в окно.
— Знаю, — ответил Миша.
И она поняла: он и правда знал. Всегда знал.
С Татьяной было иначе.
Она ушла резко, хлопнув дверью:
— Ты никогда не полюбишь меня так, как её!
Он не стал спорить.
Когда он рассказал об этом Вере, она вспылила:
— Что за бред? Мы же просто друзья!
— Просто друзья, — повторил он, и в его глазах было что-то, от чего у неё перехватило дыхание.
— Она просто тебя не понимает, — сказала Вера, наливая ему третью стопку.
— А ты? Ты меня понимаешь?
Она вздрогнула. Вспомнила, как писала когда-то в дневнике: «Представь, что признаёшься ему в любви. Он отшатнётся. В глазах — неловкость. Потом — редкие смс. И встречи в компании, где вы оба будете избегать взглядов».
Она боялась потерять друга детства. Не хотела рисковать тем, что всегда было её опорой. Миша — единственный, кто знал и принимал её настоящую. Ни разу не ушёл, хлопнув дверью, когда она, злая на весь белый свет, становилась невыносимой. Вера ценила это. И готова была для него на всё. Или почти на всё.
Но… дружба — это не любовь. А вдруг не получится? Вдруг снова стажёрка? Как она тогда будет жить без него? Как вообще живут люди без такого человека?
«Мы слишком разные», — думала Вера, когда он спорил с официантом о степени прожарки мяса.
«Я ей не пара», — считал Миша, глядя, как она закатывает глаза над его любимым «Бригадой».
Они не замечали, как в спорах рождались шутки, понятные только им. Как в разногласиях вспыхивала та самая искра, которой не хватало в их «правильных» отношениях с другими.
Любили тайно, будто боялись нарушить детскую клятву.
***
Всё решилось в аэропорту. Вера улетала в Сочи — новый проект, новая жизнь. Возможно, навсегда.
— Ты забыла, — сказал Миша, протягивая забытый у него шарф.
— Оставь себе, — ответила она. — На память.
В его глазах мелькнуло что-то, что она видела сотни раз, но никогда не позволяла себе разглядеть.
— Я не хочу память, — вдруг выдохнул он. — Хочу тебя.
Два слова. Двадцать лет ожидания. Одна жизнь, наконец обретшая смысл.
— Если ты сейчас улетишь, — прошептал он, — я не переживу.
Не «мне будет плохо». Не «я расстроюсь». А именно — «не переживу».
Она улыбнулась. Не сразу. Сначала разрешила себе понять, что значил этот взгляд. А потом осознала, что счастлива.
— Знаешь, — сказала Вера. — Ради таких слов можно пропустить любой рейс.
— Значит, остаёшься? — он обнял её. — Правда?
… По дороге домой она думала: «Раньше у меня было всё: муж, уютная квартира, деньги. Но не было главного — того чувства, ради которого люди сжигают мосты, теряют голову, бросают всё… Не было любви. А без неё все радости — пустота».
