Мы с мужем развелись, когда младшему сыну едва исполнилось четыре, а старшему — десять. Осталась я одна с двумя пацанами на руках. Замуж второй раз — не сложилось. Да и некогда было: детей растить, на двух работах вкалывать, дом тянуть. Единственная опора — моя мама: то в школу ребят отведёт, то накормит, то мне поможет — чтобы я хоть как-то выдыхать могла между сменами.
Горжусь, какими выросли мои сыновья. Красавцы, умницы, с образованием. Старший давно женат, дом себе строит под Питером, живёт отдельно. А вот с младшим — Серёжей — все надежды связывала. Ближе он мне был и душой, и расстоянием.
Когда он в универе учился, я на отчаянный шаг пошла — рванула на заработки в Москву. Мыла полы в офисах, старикам сидела — всё ради него. Копейку к копейке — не себе, ему. Потому что знала: если не я, то кто?
Когда он объявил, что женится, обрадовалась. Невесту его — Алину — видела пару раз: скромная, вежливая, улыбчивая. Тогда ещё не знала, какая она актриса.
Отдала им всё, что могла. Купила квартиру — ту самую, ради которой спину гнула в чужом городе. Свадьбу устроила — с шиком: платье, ресторан, фотограф. Старший не в обиде — у него своя жизнь, он понимает. А я-то мечтала: внуки, семейные ужины, быть нужной…
Но жизнь, как всегда, подложила свинью.
Через пару недель после свадьбы заглянула к ним — с пирогами, фруктами, просто проведать. Не ждала конфетно-букетного приёма, но хоть чайку попить…
Алина встретила меня с лицом, будто я не свекровь, а налоговик с проверкой. Чай налила, села напротив и как выдаст:
— Тамара Викторовна, давайте честно. Видеться будем только по праздникам. Так — меньше конфликтов, спокойнее всем.
Я аж чашку едва не уронила.
— То есть как?!
— Ну вот так. Вы же не против?
Сижу, втоптанная в пол. Девчонка, которой я квартиру подарила, на мои деньги гуляла на свадьбе — и теперь мне график визитов назначает?
До свадьбы она была милее мёда, а теперь, получив своё, маску сбросила. Но самое поганое — Серёжа молчал. Ни слова в мою защиту. Стоял, будто это его не касается.
Уехала от них с трясущимися руками. В автобусе слёзы душила. Всю жизнь пахала — не для себя, для них. А в старости хотела одного: быть рядом. Бабушкой. Мамой. Нужной.
Старший — Дима — сразу всё понял. Говорит:
— Мам, ты так не заслужила. Мне за брата стыдно. Ты не одна.
Да, он поддерживает. Но легче? Нет. Я ведь просила только любви. Не денег, не переезда — просто места в их жизни.
Теперь сижу в своей же квартире (ирония!) и не знаю, что делать. Улыбаться раз в год за праздничным столом? Или махнуть рукой?
Потому что я больше не мать. Я — чужая. В квартире, которую сама купила. В семье, которую сама создавала…
