**Предательство**
— Марусь… — всхлипывала в трубку Аня.
— Ну что опять? Говори толком, что случилось? С Димкой? Ань, ну что молчишь? — кричала Марина.
— И-и-и… Серёжа… А-а-а… — завыла снова Аня.
— С Серёжей что-то случилось? Попал в аварию? — Марина представила, как Аня качает головой, будто та могла её видеть сквозь телефон.
— Всё, моё терпение лопнуло. Отключаюсь, поняла? Через десять минут буду, жди, — сказала Марина, подождала пару секунд, но, услышав только рыдания, бросила трубку.
Она наспех переоделась, схватила сумку, проверила телефон и выскочила из квартиры, хлопнув дверью. Аня жила через остановку, так что Марина почти бежала, ворча под нос: «Вечно у неё драма, а потом оказывается — ерунда какая-нибудь…»
Через пять минут она уже тыкала в домофон. В динамике что-то хрипло скрипело.
— Ань, открывай, это я! — крикнула Марина.
Замок щёлкнул, и дверь поддалась. Марина ворвалась в подъезд. Тьма сомкнулась за ней, густая, как деготь. Она шагнула к лифту, споткнулась о ступеньку, едва не рухнув, но успела ухватиться за перила.
— Чёртов подъезд… Лампочку нельзя вкрутить? — проворчала она.
Лифт медлил. Марина нервно постукивала ногой, перебирая в голове худшие сценарии. «Лишь бы живы были…» Перед дверью она замерла. Ни криков, ни плача. Уже хорошо. Марина нажала звонок.
Дверь открыла Аня — лицо опухшее, глаза красные. Она развернулась, как зомби, и поплелась на кухню. Марина сняла кроссовки и пошла следом.
Аня обмякла на стуле, руки безвольно лежали на коленях. Весь её вид кричал о капитуляции.
— Ну что случилось-то? Я с ума сходила! — Марина присела рядом.
— Серёжа ушёл… — голос Ани был пустым, как выключенное радио.
— К другой?
Аня кивнула.
— Сам сказал или ты додумала? — уточнила Марина.
Она не удивилась. Серёжа был статным, и она не раз намекала подруге: таких мужиков вечно кто-то подбивает.
— Сказал, что любит другую, собрал вещи и ушёл. Марин, ну за что? Я готовила, убирала, сына родила, на диетах сидела, чтобы после родов не расплыться… а он всё равно ушёл!
— Фух… — Марина выдохнула. — Живы-здоровы, а ты орёшь, как по покойнику. Погуляет — вернётся.
— Вернётся? Ты правда так думаешь? — Аня ухватилась за эту соломинку.
— Кто его знает. А она какая? Красивая? Молодая?
— Моя ровесница. Рыжая, косая и толстая. — Аня передёрнула плечом. — Марин, ну что ему во мне не хватило?
— Ты себя не вини. Гормоны, кризис… Очухается.
Аня затряслась от рыданий.
— Хватит реветь! Сейчас вернётся, увидит тебя — и точно сбежит! — Аня в ответ завыла ещё громче.
— Слезами делу не поможешь. Думаешь, если вернётся, всё будет как раньше? — Марина сменила тактику. — Нет. Ты будешь ревновать, терзать его, себя, сына… Кстати, где Алёшка?
— У бабы Люси.
— Правильно. Нечего ему видеть мать в таком состоянии. — Марина вздохнула.
— Да не ной ты! Доведёшь себя до психушки. Жива-здорова, сын есть. А ты её вообще видела?
— В его телефоне фото нашла. Потом в соцсетях. Ну скажи, чего мужикам надо? Мы думаем, им тощие модели подавай, а они… — Аня махнула рукой.
— Дело не в фигуре. Что-то другое в ней его зацепило.
— Душа, да? — фыркнула Аня. — Продажная душа.
— Ань, возьми себя в руки. Ты симпатичная, молодая. Тебе сколько, тридцать два? Вся жизнь впереди.
— Я не хочу без него… — голос Ани дрогнул. — Лучше умереть.
— Эй, дура! — Марина вскочила. — Выпить есть? — Она порылась в холодильнике, достала бутылку вина. — Давай лечиться.
Аня послушно выпила, как воду.
— Мы же мечтали переехать в двушку… — прошептала она.
— Хватит. От слёз морщины лезут.
— Так тошно… хоть волком вой.
— Дурында! — Марина схватила её за плечи. — Если что с собой сделаешь — Серёжа обрадуется! Будет ходить героем: мол, из-за меня жена… А сына кто поднимет? В детдоме сгниёт.
Аня перестала плакать, уставилась на неё.
— Ладно… не буду.
— Ну вот и умница. Ещё по одной? — Марина долила вина.
— Марин, спасибо… Останься, ладно?
— Да без проблем.
****
Утром их разбудил Алёшка:
— Мам, пить…
Аня вскочила, схватилась за голову:
— Проспали! Марина, вставай!
Одевались впопыхах. Марина покосилась на себя в зеркало:
— В таком виде на работу?
— Нормально. Алёшку в садик надо!
Марина усмехнулась. Лекарство подействовало — Аня почти пришла в себя.
На работе Марина не спускала с неё глаз. Как только та замирала, уставившись в стену, тут же тормошила:
— Эй, очнись!
****
Но дома Аня снова ждала. Ждала, что Серёжа вернётся.
В конце концов сама позвонила:
— Зайди… поговорить надо. Алёшка скучает.
Он согласился.
Аня металась по кухне. Что приготовить? Чем кормить? Сердце колотилось, когда раздался звонок.
— Папка! — Алёшка бросился к двери.
Серёжа вошёл, обнял сына одной рукой. Аня стояла в дверях. От этой привычной сцены защипало в глазах.
— Алёш, иди поиграй, — сказала она.
Когда мальчик ушёл, села за стол:
— Вернись… Нам без тебя тяжело.
— Аня, хватит. У нас с Надей будет ребёнок.
— Ребёнок?! — она вскочила. — А Алёшка?
— Он мой сын. Я буду с ним видеться.
— Видеться?! — голос Ани сорвался. — Бросишь его ради другого… Чудовище!
ОАня внезапно замолчала, посмотрела на Алёшку, который испуганно жался в дверях, и поняла, что больше не будет тратить слёзы на того, кто их не заслуживает.