Меня зовут Светлана Белова, мне 17 лет, я родилась в Нижнем Новгороде. Долго хранила боль в себе, но теперь готова поделиться историей. Может, кто-то увидит в ней своё отражение. Или хотя бы одна мать остановится, прежде чем повторить ошибку моей.
Родители разошлись, когда мне исполнилось десять. Даже до этого наша семья напоминала ледяную пустыню — вечные упрёки, ссоры, молчаливые ужины. После развода стало не легче. Мать с отцом словно играли в «перетягивание дочери» — не из любви, а из упрямого желания доказать друг другу свою правоту. Меня кидали из уютной однушки отца в трёхкомнатную мамину квартиру, как старую куклу, которую жалко выбросить. У папы было тесно, зато тихо. У мамы — просторно, но воздух со временем стал густым от невысказанных обид.
Всё изменилось, когда у мамы появился новый мужчина. Его звали Дмитрий Соколов. На десять лет младше, самоуверенный, он сразу начал вести себя как хозяин, а меня считал лишней деталью в интерьере. Сначала улыбался через силу, спрашивал про школу. Но маска быстро упала. Ему не нравилось, что я «съедаю» мамины деньги, что занимаю место в квартире. Открыто заявлял, что отец — неудачник, а мне пора «научиться выживать без маминой юбки».
Он гипнотизировал маму, вытягивал из неё сбережения, убеждал, что взрослая дочь — обуза. А мама… верила. Не замечала, как я прячу слёзы в подушку. Как крадусь на кухню за чаем, лишь бы не встретиться с ними взглядом. Как часами сижу в ванной, слушая, как капает кран.
Перелом случился морозным вечером. Они снова кричали. Звуки бились о стены, словно град по стеклу. Я ворвалась в гостиную, чтобы защитить маму — испугалась, что он замахнётся. Но Дмитрий повернулся ко мне с таким взглядом, что кровь застыла. «Прекрати!» — закричала я. Удар пришёлся в висок. Сильный, точный, взрослый. Я рухнула на угол журнального столика. В глазах поплыли тёмные круги. Помню только мамин вопль и… тишину.
Я ждала, что она обнимет, выгонит его, позвонит в скорую. Смотрела на неё сквозь пелену боли, искала хоть каплю жалости. Но мама прошептала: «Зачем ты всё испортила?» Через два часа велела собирать чемодан.
Уезжала молча. Казалось, лёгкие наполнились колотым льдом. Не плакала. Не просила остаться. Просто закрыла дверь, поняв: моего места здесь больше нет.
Теперь живу с отцом. Он готовит борщ, пытается шутить, но между нами — пропасть. Я перестала ждать её звонков. Хотя где-то внутри всё ещё теплится девочка, которая верит, что мама придёт с повинной. Но это иллюзия. Она выбрала его — человека, ударившего её ребёнка.
Не желаю ей страданий. Знаю: рано или поздно он бросит её ради молодой любовницы. И тогда, глотая одиночество, она вспомнит обо мне. Но я не стану утешительницей. Предательство родителя — как шрам на душе: не болит, но и не исчезает.
Всем взрослым говорю: не рожайте детей, если ваши чувства мимолётнее осеннего дождя. Мы не просили появляться на свет. Но раз уж подарили жизнь — не ломайте её своими амбициями.
Мама, если читаешь… Я выжила. Окончила школу. Нашла работу. Но больше не приду к тебе, как в детстве, с разбитыми коленками. Ты теперь просто женщина из прошлого. Та, что когда-то забыла стать матерью.
