Выстраданные сердца: счастье вопреки судьбе
Сестры Анюты рано вышли замуж, разъехались по разным уголкам России, обзавелись ребятишками. Их избы наполнялись детским гомоном, а Анюта оставалась одна в родовом доме в деревне Гришино. Годы текли, и вера в то, что она обретет свою судьбу, таяла, как снег в оттепель. Сельчане давно махнули на неё рукой: «Кому она сдалась, да еще в глуши?» Но девушка не опускала руки. Хозяйство вела крепкое — держала кур, козу, сажала картошку с морковью. Урожай собирала да посылала сестрам, чтобы племянники ели овощи с грядки. А её хлеб на опаре был знаменит на всю округу: соседи то и дело просили испечь, и она никому не отказывала.
Анюта не роптала. Судьбу свою принимала с покорностью, радуясь заботам о племянниках, что приезжали на лето. Их смех оживлял дом, но когда уезжали, тишина наваливалась тяжче. Надежду она не теряла, однако втайне готовилась к одинокой старости.
Но жизнь распорядилась иначе.
Как-то в июле в соседний дом пришли работники — баню ставить. И у Анюты нашлась работа: крышу сарая подлатать, печную трубу поправить, да и по мелочи дел накопилось. Без мужика в деревне туго, хоть девка и топором владела. Один из работников, Иван, вызвался помочь. Был он вдовец, бездетный, с глазами усталыми, но ласковыми.
Сперва просто разговаривали — о жизни, о деревне, о том, как тяжело в одиночку. Потом стал заходить чаще: то дров нарубит, то забор поправит, а Анюта угощала его щами да пирогами. Дружба переросла в нечто большее. В сорок лет Анюта вышла замуж. Свадьба была небогатой, но глаза её сияли так, что никто не посмел бы назвать её некрасивой. Иван, старше на три года, смотрел на нее, как на диво.
В сорок два родила Степана. Иван тогда уже был сорокапятилетним отцом, но усталости в нем не было — одно счастье. А через три года на свет появилась Даша. Дети стали их вымоленной радостью, их светом в окошке. Вопреки насмешкам да пересудам, справлялись легко. Всё, что касалось ребятишек, приносило радость: первые шаги, первое «мама», первые каракули в тетрадке.
— Умаялась, родная? — спрашивал Иван каждый вечер, обнимая жену.
— Чуть-чуть, — смеялась она, и лицо её озарялось теплом.
Двадцать лет пролетели, как один миг. Степан вырос, женился, Даша училась в губернском городе. Анюта с Иваном ждали внуков. Иван, мастер на все руки, уже смастерил во дворе целый городок — качели, горку, песочницу. Дом их был полон тепла, пусть и без роскоши. Анюта больше не считала себя серой мышкой. Разве можно о себе плохо думать, когда тебя любят так крепко и зовут «родной»?
Но порой, в тихие вечера, Анюта вспоминала годы одиночества. Колкие слова соседок, взгляды, полные сожаления, немой упрёк. Она всё это пережила, но сердце не зачерствело. Она знала: её счастье — не случайность, а дар, выстраданный долгим ожиданием.
Анюта смотрела на Ивана, на их дом, на фотографии детей, и слёзы наворачивались. Не от горя — от благодарности. За любовь, за семью, за то, что судьба подарила ей всё, о чём она уже почти не смела мечтать.
