Он пришёл, чтобы остаться
Юра шёл в гости впервые за долгие годы. И не куда-нибудь, а к женщине, которая всё чаще крутилась в его мыслях. А ведь сам же клялся когда-то: никаких семей больше. Ни любви, ни браков, ни этой боли.
После развода жизнь покатилась под уклон. Жена забрала их трёхлетнего Ваню и укатила в Питер. Юра до последнего не верил сплетням про её измены. Пока однажды она сама не сказала ему в глаза: «Ухожу. Потому что с ним я чувствую то, чего с тобой никогда не было».
Он не просил её остаться. Но вот Ваню… Мальчика с рождения он растил сам: ночные кормления, пелёнки, первые шаги. Они были одним целым. А теперь — просто вычеркнули. Сына увезли за тысячу вёрст. И когда Юра, не выдержав, примчался туда, Ваня, не глядя на подарки, забрался к нему на колени, сжал руку и молчал. А когда отец собрался уходить, вдруг натянул куртку и встал у двери:
— Я с папой. Я пойду.
Его остановили. Юру вытолкали за порог. А детский голос ещё долго звенел в подъезде: «Я к папе хочу!»
Всё. Суд запретил встречи. Только редкие звонки, переводы на карту и посылки. Он стал для сына чем-то вроде Деда Мороза — вроде есть, но вроде и нет.
Юра закрылся. Женщины были, но стоило заговорить о чём-то серьёзном — он тут же испарялся. Боялся. Не за себя. За того мальчишку, которого у него отняли.
А потом он увидел Надю. На выставке. Строгое чёрное платье, каштановые волосы, взгляд — будто насквозь. Он вдруг почувствовал, как оттаяло что-то внутри. Разведал всё: не замужем, сын Семён, три года, живёт с бабушкой, в отношениях ни с кем. Красивая, умная, с характером.
Начал искать поводы для встреч. «Случайно» оказывался у её работы, у магазина. Надя не отшивала, но держалась на расстоянии. Всё шло медленно. И вот — пригласила домой. Познакомиться с сыном и мамой. Это был знак.
Юра подготовился: новый пиджак, дорогие духи, подарок — огромный конструктор. Волновался: примет ли его мальчишка? Сможет ли найти с ним общий язык?
Дверь открыл сам Сёма — в белой рубашке и с бантиком, как взрослый.
— Здравствуйте. Проходите. Мама в магазин сбегала, скоро вернётся. Только тише — бабуля спит, у неё мигрень. Ах да… Штаны надо снять.
— Чего?! — Юра остолбенел.
— Ну, вы же с улицы! Мама говорит, на штанах микробы. Снимать в коридоре. У нас тёплый пол — не замёрзнете.
Мальчик говорил абсолютно серьёзно, явно повторяя чьи-то слова. Юра замялся.
— Давай так: они новые, чистые. Хочешь — подошвы протру. Меня Юра зовут, а тебя?
— Семён. В честь прадеда. Ну ладно, заходите в штанах, но мама будет в ярости. Вот тапки. Обязательно наденьте!
— Обязательно. Чистота — залог здоровья.
— Мама их специально для вас купила. Мне вот в уличной обуви ходить нельзя. Только если срочно — тогда вдоль стены и прыжком через ковёр. У нас дома чисто не потому, что убирают, а потому что не сорят. Это бабушка так говорит.
Юра еле сдерживал улыбку. Мальчишка был смышлёный, бойкий и явно старался выглядеть взрослым. Он вдруг доверчиво тронул Юру за руку — и в груди у того что-то ёкнуло.
— Я тебе конструктор принёс. Любишь собирать?
— Люблю, но у меня плохо получается. Мама говорит — научишься. Мне скоро четыре.
— Вот и попробуем вместе. Справимся?
— А ты… не просто в гости? Ты… останешься?
Юра присел на корточки, посмотрел Сёме в глаза.
— Очень хочу. Пустишь?
— Конечно.
— Тогда я точно женюсь на твоей маме.
— Ты уверен? Она заставляет в коридоре штаны снимать! Она тиран!
— Договоримся. Может, и тебе поблажку выбью.
Они рассмеялись. Большая рука обхватила маленькую ладошку. Доверие родилось мгновенно.
Когда вернулась Надя, она замерла в дверях. Из комнаты доносился оживлённый голос сына:
— Вот эту штуку сюда прикручиваем — и трактор готов!
Надя улыбнулась. Рядом стояла её мать, наблюдая за этой сценой.
— Ну что, дочка… — тихо сказала она. — Хороший человек. Видно сразу. Не каждому ребёнок так сходу доверяет. Зови их к столу. Пусть у тебя всё получится. Пора тебе снова жить. Хватит вдовствовать — прошлое осталось позади. Вперёд, родная. Впереди только хорошее.
Надя кивнула и смахнула слезу. Впереди и правда разгоралось что-то тёплое. Жизнь продолжалась. И начиналась новая — с теми, кто пришёл, чтобы остаться.
