Вы, конечно, приезжайте… только жить будете в гостинице. Мой муж любит покой»: как мать отказала мне в крове ради своего мужчины
Моя мать всегда казалась окружающим доброй, отзывчивой, улыбчивой женщиной. Но я, её дочь, знала другую сторону — ту, что скрыта от посторонних глаз. Ту, где за нежностью прячется отчаянное желание быть «при мужчине» любой ценой. И плата за это — разрушенные отношения с дочерью и внучкой. Наши отношения.
Отец ушёл от нас, когда мне было четыре. Бросил маму ради другой, а она… не смогла смириться. Унижалась, умоляла, сторожила у подъезда, рыдала в телефонную трубку. Говорила, что не справится одна, что боится воспитывать ребёнка без мужа. Но он не вернулся. Ушёл — и всё. Бабушка, мамина мать, таскала её домой с этих позорных сцен. Ей было стыдно не за зятя, а за дочь. Мама вроде успокоилась, но внутри словно завела счётчик: выйти замуж во что бы то ни стало.
И она начала «выходить замуж» за кого попало. Цеплялась за каждого, будто это последний шанс. Пьянки, побои, измены, унижения при мне — всё прощала, всё терпела. В детстве я часто слышала, как она всхлипывала за закрытой дверью ванной, как мазала синяки и объясняла: «Просто упала». А потом — новая причёска, платье, жёсткая диета. Всё ради того, чтобы «он не ушёл».
Я бунтовала, кричала, ругалась с каждым её избранником. Она уговаривала меня, гладила по голове, шептала: «Ты ещё не знаешь, каково это — быть одной». Но я знала. Я видела всё. Поэтому после школы уехала учиться в Санкт-Петербург и возвращалась домой как можно реже.
Потом умерла бабушка и оставила мне свою квартиру. Я продала её, купила жильё подальше от матери и её вечной череды «ухажёров». Устроилась на работу, зажила спокойно, своей жизнью. Вышла замуж, но мама на свадьбу не приехала. Объяснила просто:
— Не могу оставить своего мужчину, он у меня беспокойный, не переносит разъездов…
Я только вздохнула. И не звала её ещё и потому, что не хотела видеть на своём празднике очередного «кавалера», который к тому моменту даже моего имени не запомнил.
Три года мы почти не общались. Изредка — короткие звонки. Я родила дочь. Мама обрадовалась, захотела увидеть внучку. Стала звонить чаще, упрашивать приехать.
Прошло пять лет. Дочь подросла. Я подумала — ладно, может, стоит. Показать ребёнку бабушку. Хоть как-то сохранить связь. Мы с мужем собрали вещи, купили билеты, я позвонила маме: «Мама, мы скоро будем». Она радовалась, говорила, что ждёт, что всё приготовит.
Но за два дня до отъезда начались странности.
— Знаешь, у нас тут ремонт неожиданно начался… Да и в квартире, наверное, тесно вам с ребёнком. Мой муж очень ценит тишину, он же в годах… Не привык к детскому топоту. Может, вам в гостиницу? Я вам подскажу приличную…
Я молчала. Потом спросила:
— Ты серьёзно?
— Ну… ты же понимаешь, как у нас. Он нервничает. Не хочу скандалов. Так будет лучше для всех.
У меня в голове будто взорвалось. После всего. После того, как она не приехала на свадьбу. После всех этих лет молчания. После моей попытки пойти навстречу — она предлагает нам гостиницу, потому что её мужу нужна тишина?! Моя дочь — не шумная. Она воспитана. Но даже если бы и шумела — это же её внучка! Я положила трубку и сказала мужу:
— Мы не едем.
Мама обиделась. Назвала меня неблагодарной, сказала, что я не понимаю её положения. Но я не вижу смысла в этой поездке. Не для этого мы собирались, чтобы жить в гостинице рядом с родной матерью, для которой чужой мужчина оказался важнее семьи.
Годы идут. Мама всё с тем же. Или уже с другим — мне всё равно. Мы говорим всё реже. У моей дочери есть бабушка — мужнина мать. Та, что печёт блины, читает сказки и не выставляет за порог. А моя мать осталась в своём мире, где мужчина всегда на первом месте, а родная кровь — где-то сзади.
И если её это устраивает — пусть живёт в своей тишине. Только пусть потом не спрашивает, почему внучка не зовёт её на праздники и не шлёт открыток к 8 Марта. Потому что тишина — это выбор. И за этот выбор приходится платить.