Тень забытого письма: как одно приглашение оборвало двадцать лет молчания
Вера Петровна проработала на почте тридцать долгих лет. За эти годы сквозь её руки прошли тысячи писем — от весёлых открыток до потрёпанных конвертов с печальными вестями. Но то письмо, что она случайно обнаружила в хмурое ноябрьское утро, сразило её наповал.
Конверт был обычный, серый, без обратного адреса. Но почерк… Он вонзился в сердце, как нож. Этот почерк она не видела целых двадцать лет.
— Неужели?.. — прошептала Вера Петровна, опускаясь на шаткую табуретку в сортировочном цеху.
Внутри лежало всего несколько строк:
«Мама, приезжай. Завтра — мой день. Свадьба. Я всё ещё жду тебя. Если придёшь — буду счастлива. Если нет — пойму. Твоя Катюша».
Пальцы задрожали. Катюша. Её дочь. Та самая, с которой они не говорили двадцать лет.
Вера Петровна отчётливо помнила тот день. Катюша, тогда ещё студентка, полная юношеских грёз, пришла домой и твёрдо сказала:
— Мама, я выхожу замуж за Серёжу.
Вера Петровна едва не разбила чашку. Этот Серёжа ей не нравился с первого взгляда — тощий, без дела болтающийся, ни кола ни двора. И уж точно не пара для её дочери.
— Или он, или я! — холодно бросила она.
— Хорошо, мама, — тихо ответила Катюша. — Тогда он.
И ушла. Без криков, без слёз. Только дверь тихо щёлкнула.
Сначала Вера Петровна верила — дочь одумается. Потом ждала, что позовёт на крестины внука. От соседки узнала, что у Катюши родился мальчик. Внук. Но гордость, тяжёлая, как камень, не позволяла сделать первый шаг. Ни звонка, ни весточки. Только пустота. Вера Петровна твердила себе: дочь сама виновата. А внутри — ноющая тоска, которую не заглушить ничем.
И вот — это письмо. Спустя двадцать лет. Одна строчка. Как крик в бездну.
Всю ночь Вера Петровна ворочалась без сна. Сердце разрывалось. Ехать? А вдруг дочь лишь из вежливости написала? Или из жалости?
Но под утро, когда за окном завывала вьюга, она поднялась с кровати, накинула потрёпанный платок и прошептала:
— Прости меня, доченька…
Поезд в Нижний Новгород, где теперь жила Катюша, отправлялся в девять. На перроне стояла молодая женщина в белой шубке, с пышным букетом в руках. Когда Вера Петровна подошла ближе, та вздрогнула и замерла. Глаза у неё были материнские — те же серо-голубые, с твёрдыми уголками.
— Мама…
И Вера Петровна заплакала. Впервые за долгие годы — не от обиды. От счастья.
Свадьба прошла тепло, почти по-семейному. Серёжа, теперь уже крепкий мужчина, не отпускал руку Катюши и благодарил Веру Петровну за то, что она приехала. А маленький мальчик с широкими глазами прижался к ней и шёпотом спросил:
— Ты моя бабушка?
— Да, родной. Я твоя бабушка. И теперь — навсегда.
Порой одно письмо — всё, что нужно, чтобы разорвать тишину. Даже если она длилась двадцать лет.
