Арина
Анастасия училась в университете и, как большинство студентов, подрабатывала по ночам. Матери помогать ей было нечем, а на одну стипендию в таком городе, как Москва, не проживёшь.
После летней сессии девушка взяла отпуск и уехала на три недели к матери в родную деревню. Вернулась отдохнувшая, выспавшаяся, с сумками, набитыми банками солений и свежими овощами с огорода.
На привокзальной площади Анастасия вышла из автобуса. После долгой дороги поклажа казалась вдвое тяжелее. Она еле добрела до остановки, поставила сумки на скамейку и облегчённо вздохнула.
Возвращаться в город ей было радостно. Дома хорошо, но последние два года она жила одна, привыкла к самостоятельности. Соскучилась по шумным улицам, друзьям. Когда устроилась на работу, смогла снять крошечную, но свою квартиру и наконец вырваться из общаги.
Квартира была небольшая, на окраине, зато дешёвая. Окна выходили на пустырь, заросший бурьяном, а за ним темнел лес. Ночью вокруг — ни огонька, зато утром солнце заливало комнаты светом. А зимой от снега, покрывавшего пустырь, даже ночью было светло, будто от лунного сияния.
Вдруг под скамейкой раздался жалобный скулёж. Анастасия наклонилась и увидела острую мордочку с большими испуганными глазами. Только тогда она заметила поводок, которым собака была привязана к лавочке. Присев на корточки, девушка попыталась подозвать её, но такса отползла глубже под скамейку, дрожа всем телом.
— Не бойся, — тихо сказала Анастасия, осторожно потянув за поводок.
Собака нехотя выползла, но при малейшем движении норовила спрятаться снова.
Дыхание у неё было частым, язык высунут — стояла невыносимая августовская жара. Анастасия догадалась, что псу мучает жажда. Неподалёку стоял ларёк с водой.
— Подожди, сейчас принесу, — прошептала она и подошла к киоску.
— Бутылку воды, пожалуйста, — попросила она у хмурой продавщицы. — А пустую консервную банку не найдётся?
— Может, стаканчик? — усмехнулась та.
— Нет, собаке из стакана неудобно. Вон та такса у скамейки. Не видели, кто её оставил?
Женщина прищурилась, взглянула в сторону лавочки и вздохнула.
— Люди — звери. Утром подъехала иномарка, мужик привязал её и укатил. Видно, бросил. На, держи, только не мытая, — протянула она банку из-под шпрот.
Заплатив вдвойне за воду, Анастасия вернулась к собаке, промыла банку и поставила перед таксой, снова спрятавшейся под скамейку.
— Пей, не бойся.
Пёс, принюхавшись, начал жадно лакать.
— Что же с тобой делать? Ночью тебя растерзают бродячие псы… Или того хуже… — Анастасию передёрнуло. — Пойдёшь со мной? Выбора у тебя нет.
Она оставила в киоске записку со своим номером, отвязала поводок и потащила сопротивляющегося пса в маршрутку. Заплатила за двоих, но никто не возмутился — такса затихла у неё на коленях.
Дома она забилась в угол прихожей, не решаясь осмотреться. Анастасия сделала подстилку из пледа — пёс тут же свернулся на ней, следя за хозяйкой чёрными глазами.
— Как тебя звать?.. Арчи?.. Барни?.. Может, Шарик? — перебирала она клички. — Не нравится? Тогда… Толик?
Пёс тявкнул.
— Значит, Толик. — Он тявкнул снова. — Неужели понимаешь? За что же тебя бросили?
Ночью Анастасия слышала, как когти цокают по полу. Толик вышел из угла, обнюхивал квартиру, но при малейшем шорохе тут же скрывался обратно. Однако через несколько дней освоился и встречал её радостным визгом.
Во дворе было тесно от машин, и гулять они ходили на пустырь. Вдали от дорог Анастасия отпускала его с поводка. Боялась, что убежит, но он всегда возвращался. Удивляло, как он носится в траве на своих коротких лапах.
Наступил сентябрь, а с ним и учёба. Работу Анастасия не бросила — ночами подрабатывала. Толик оставался один, но встречал её так, будто не видел годы. И она уже не представляла жизни без него.
Однажды утром они пошли на пустырь. Толик носился вокруг, а потом рванул к лесу. Анастасия побежала за ним, но высокая трава путалась под ногами.
— Толик! Ко мне! — крикнула она.
В ответ — тишина.
«Наверное, нору нашёл», — подумала она. И вдруг услышала визг, оборвавшийся резко.
Сердце упало. Она рванулась в лес. Он оказался не таким густым, как казалось. На поляне кучка подростков что-то разглядывала. Анастасия подошла ближе — и увидела Толика, пригвождённого к земле толстой заострённой палкой.
Один из парней выдернул её — из раны хлынула кровь.
— Это вы… — прошептала она.
Самый высокий шагнул к ней, держа в руках окровавленную палку. Его глаза были пустые, как у мертвеца. Анастасия развернулась и побежала.
Трава хлестала по ногам, за спиной — топот. Она мчалась, не оглядываясь, ожидая, что вот-вот схватят. Дома были уже близко…
Что-то тяжёлое ударило в спину. Она вскрикнула, упала, ожидая новых ударов…
Но больше ничего не было. Подростки скрылись.
Анастасия выползла на дорогу. Остановился серебристый внедорожник. Мужчина помог подняться.
— На вас напали? Кто? — спросил он.
— Трое… подростков… Они… убили Толика…
Он напрягся:
— Ваш муж? Друг?
— Собака. Пожалуйста, помогите…
Мужчина расслабился.
— Подождите тут. — Он остановил другую машину, и они вдвоём побежали в лес.
Через вечность они вернулись. Один нёс завёрнутого в куртку Толика.
— Жив. Садитесь, везем к ветеринару, — сказал мужчина.
Но Толик умер по дороге.
Анастасия не могла убрать подстилку. Ночью ей чудился цокот когтей. У двери она замирала, ожидая радостного лая… НоНо однажды, когда она вернулась домой, уставшая после ночной смены, на пороге её ждал тот самый мужчина с маленьким щенком таксы в руках, и Анастасия поняла, что жизнь, хоть и жестокая иногда, всегда даёт второй шанс.
