Такси мягко катилось по мокрой мостовой, разбрызгивая осенние лужи. Пожилой водитель неспешно вёл машину по знакомым улицам Нижнего Новгорода, украдкой поглядывая в зеркало на пассажиров.
Молодая женщина держала на руках малыша, месяцев пяти-шести. Водителя слегка насторожил названный адрес — городской детский дом.
Родители выглядели счастливой парой: он — высокий, статный военный в форме капитана авиации, она — красивая девушка с большими голубыми глазами и светлыми волосами, рассыпанными по плечам.
— Ваня, цветы! — напомнила она.
— Помню, Лизонька, помню, — ответил он и попросил водителя: — Дедушка, остановите у цветочного.
Военный вышел и, не обращая внимания на пронизывающий ветер, направился к магазину. Водитель проводил его взглядом и спросил:
— Муж?
— Муж, — счастливо улыбнулась она, поправляя шапочку на голове малыша.
— Ребёнок у вас красивый, да и сами вы в порядке. Чего ж в детдом-то? — в голосе таксиста прозвучало неодобрение.
Молодая мама сперва не поняла вопроса, а когда осознала его смысл, глаза её расширились от ужаса. Она лишь прошептала:
— Боже… Вы что подумали?..
— Да так… В наше время всякое бывает, — затем, смягчившись, добавил: — Так зачем же в детдом?
— Я там росла. Семь лет, потом меня удочерили. А мой Ваня — Иван Петров — тоже там воспитывался четыре года.
— У Надежды Васильевны? — таксист широко улыбнулся. — Так вот оно что! И вы сразу с поезда к ней? Молодцы!
— А вы её знаете? — девушка с интересом посмотрела на него.
— Да кто ж её не знает!
Водитель собрался рассказать больше, но дверь открылась, и в салон вплыл огромный букет алых роз.
— Лиза, посмотри, какие у нас в городе розы! — военный сиял от гордости.
— Ванька! — восхитилась она. — Даже мне такие никогда не дарил!
— Не сердись, — засмеялся он. — Такие только в Нижнем бывают! А когда мы последний раз здесь вместе были?
— Вместе?.. Лет одиннадцать назад…
…
Надежда Васильевна сидела в кабинете, кутаясь в тёплую шаль. В здании было жарко, но расставаться с ней не хотелось — уютно, как в детстве.
Выдалась свободная минутка: старшие дети в школе, у младших — тихий час. В детдоме непривычно тихо, лишь на кухне позвякивала посуда — готовили обед.
Она перелистывала альбом с фотографиями. Вот Машенька Соколова, а теперь уже Ковалёва.
А вот Ваня. Куда он пропал? Закончил Суворовское, поступил в лётное. На фото — курсант в форме. А ведь мечтал стать ветеринаром, как дядя Серёжа. Серёжа — тоже большая часть её сердца…
Раздался стук в дверь.
— Войдите! — Господи, какой букет! А за ним…
— Ванька! Родной мой! — Букет упал на пол. — Где ты пропадал?!
— Надежда Васильевна, ну что вы… Вот же я. Не писал — не всегда получалось. Я не один. Это — жена моя. И дочь — Надюша…
— Лиза… Лизонька! Неужели ты? Ваня, возьми ребёнка, дай мы обнимемся!
Когда первые эмоции улеглись, гости разделась, малышку уложили на диван, а сами сели за стол.
— Как же вы сохранили чувства? Так долго в разлуке…
— Я дал слово, Надежда Васильевна. А слово своё я держу.
— Где-то я это уже слышала, — рассмеялась она. — Лизонька, а у тебя как жизнь сложилась?
— Счастливо! Я врач, как папа. А с Ваней мы всегда были рядом, даже когда далеко… А вот наша Надюша — имя даже не обсуждали.
— Здравствуй, Наденька, — старушка склонилась над спящей девочкой. — Расти большой. А дед уже видел внучку?
— Пока нет, мы сразу к вам…
— Позвоните ему от меня, а то сердце прихватит от радости. — Затем она лукаво улыбнулась Ване: — Ну, поздоровайся с Матушкой. Она тебя заждалась.
Иван обернулся. На полу, не сводя с него глаз, сидела трёхцветная кошка. В груди сжалось, как тогда, в старом сарае, где он впервые её встретил.
Наконец она медленно моргнула, подошла, запрыгнула на колени и уперлась лапками в погоны, мурлыча и тычась мордочкой в его щёку.
— Матушка, родная… — Ваня зарылся лицом в её шерсть. — Я тебя не забывал…
— Половину детей она вырастила, — сказала Надежда Васильевна. — Все её помнят. Когда год назад у неё обнаружили опухоль — весь детдом стоял под окнами клиники, пока дядя Серёжа оперировал. Слава Богу, обошлось…
На диване завозилась Надюша. Кошка, извинительно муркнув, спрыгнула и улеглась рядом. Девочка успокоилась.
— Скоро мы с ней — на пенсию, — вздохнула старушка. — Пора.
До вечера гости пробыли в детдоме. Мальчишки окружили Ивана, расспрашивали о службе.
— Нелёгкое дело, братцы, — говорил он. — Но если решили — держитесь. Хотя не обязательно лётчиками — будьте просто хорошими людьми, чтобы Надежда Васильевна гордилась!
А кошка Матушка смотрела на него, щуря зелёные глаза, и мурлыкала в такт его словам.
Уходили они уже вечером, пообещав навестить перед отъездом.
— Слово даю! — сказал Ваня.
Надежда Васильевна и Лиза рассмеялись, а кошка провожала его взглядом, как провожала всех ребят, которым когда-то согревала ночи, не давая плакать в подушку…
