Вечерний свет мягко лился сквозь тюлевые занавески. Татьяна поставила на стол две тарелки с ужином и глянула на часы. Восемь вечера. Максим обещал быть к семи, но его обещания в последнее время ничего не стоили. Татьяна набрала номер мужа — абонент вне зоны доступа. Она вздохнула и убрала одну тарелку в холодильник. Опять ужинать одной.
Со стороны их семья казалась идеальной. Больше десяти лет вместе, просторная квартира в центре, стабильный доход. Друзья завидовали их благополучию на фоне собственных проблем. Самое странное, что Татьяна сама верила в эту иллюзию. До недавнего времени.
Всё началось с мелочи. В феврале Максим впервые за десять лет забыл про их годовщину. Вечером Татьяна прямо спросила мужа:
— Ты помнишь, какое сегодня число?
— Четверг, — ответил Максим, не отрываясь от экрана телефона.
Татьяна промолчала, ушла, пытаясь подавить подкатывающий ком в горле.
Затем заметила изменения: Максим стал задерживаться допоздна. На вопросы отвечал односложно, глаза бегали: «На работе аврал». Татьяна хотела разобраться, но верила его усталому виду и отступала. Постепенно вечера в одиночестве и лишняя порция еды в холодильнике стали привычными.
В середине марта Татьяна увидела перемены в его облике: новая стрижка, дорогие рубашки, неизвестный парфюм.
— Решил обновить имидж? — спросила она.
— В офисе новый дресс-код, — ответил Максим, но в его глазах она заметила испуг школьника, пойманного на вранье.
А потом был тот самый вечер. Телефон мужа завибрировал, когда он был в душе. Татьяна прошла мимо, но имя в уведомлении бросилось в глаза.
«Л».
И текст: «Сегодня как договорились?»
Дальше она не читала. Интуиция не подвела. В тот вечер она позвонила подруге Ирине, которая сказала: «Либо режь правду-матку, либо решай, как жить дальше, если он действительно гуляет».
Апрель расставил все точки. Максим стал отстранённым, вежливым и совершенно чужим человеком в их доме. В тот четверг, когда всё решилось, Татьяна пришла с работы раньше. Максим вошёл около семи и, увидев её, застыл.
— Надо поговорить, — произнёс он твёрдо.
Татьяна кивнула.
— Я ухожу, — сказал Максим без предисловий. — У меня есть другая. Я её люблю.
Всё уложилось в три фразы.
— Её зовут Лика? — спросила Татьяна.
Максим дёрнулся.
— Давно?
— Месяца три, — он смотрел в пол. — Я понял — это всерьёз.
— Хорошо, — она встала. — Только запомни — назад дороги нет. Сегодня спишь здесь, а завтра чтобы тебя и духу не было.
Рыдания накрыли ночью. Утром Максим собрал вещи и ушёл, оставив на столе ключи. Квартира казалась пустой, но Татьяна ощутила странное облегчение. Воздух стал другим.
Прошло две недели. Татьяна ушла в работу с головой. Всё изменила случайная встреча с Артёмом, коллегой Максима.
— Привет, Артём. Как Макс?
— Ты не в курсе? Его уволили три недели назад. Проект провалил.
— Странно, — заметила Татьяна.
— Любовь, наверное, мозги отшибла. Лика умеет отвлекать, — брякнул Артём.
— Вы с Ликой давно знакомы? — уточнила Татьяна.
— Со студенческих времён, — ответил он и вдруг спохватился, поняв, что сказал лишнее. Поспешно попрощался.
Правда всплыла через два дня от Светы из бухгалтерии.
— Тут подстава, Тань. Артём давно метил на место Макса. Лика — его давняя подруга. Специально его окрутила, чтобы отвлечь, а потом слила документы конкурентам. Проект провалился, Макса сделали крайним. Артём теперь начальник отдела.
Той же ночью в дверь позвонили. На пороге стоял Максим — осунувшийся, с трясущимися руками.
— Привет. Можно переночевать? Идти некуда.
Татьяна молча пропустила его.
— Диван свободен.
Утром Максим признался: «Лика бросила, как только меня уволили. Денег нет».
— Лика и Артём. Старые друзья, да? — спросила Татьяна.
Взгляд Максима стал стеклянным. — Ты знаешь. Меня подставили. Я сам разрушил всё.
— Можешь остаться. На диване. Но не думай, что я простила.
Так и зажили. Максим — в гостиной, Татьяна — в спальне. Он не лез, молча убирал, готовил, чинил сломанные вещи. Он стал другим.
Прошло два месяца. Максим устроился на новую, менее оплачиваемую работу. Татьяна записалась на курсы керамики, начала ходить в бассейн. Как-то вечером Максим принёс коробку с её любимыми эклерами.
— Спасибо, — сказала Татьяна. — Не думай, что мы вернулись к прежнему. Просто я люблю сладкое.
— Я знаю, — ответил он. — Я не рассчитываю.
Через неделю Татьяна сама приготовила ужин на двоих. Впервые за долгое время они ели вместе. Острая боль притупилась. Прошёл ещё месяц. Однажды вечером Татьяна сидела на балконе. Подошёл Максим.
— Я всё думаю, — начал он, — есть ли шанс снова заслужить твоё доверие.
Татьяна помолчала.
— Не знаю. Доверие — как разбитая ваза. Можно склеить, но трещины останутся. Но я не хочу жить прошлым.
— То есть…
— То есть я ничего не обещаю, — перебила его Татьяна. — Может, когда-нибудь я смогу простить. А может, и нет. Но теперь выбор только за мной.
Татьяна вдруг осознала, что впервые за долгое время чувствует твёрдую почву под ногами. Она стояла на своём фундаменте. И это ощущение стоило всей пережитой боли. Что бы ни случилось дальше, она останется с собой. С новой собой, которую нашла через предательство и боль. И это было главное.
