**Тень Цыгана на белом снегу**
Холодный, прозрачный январский воздух навсегда впитал запах новогодних свечей и горечь маминых слёз. Последние дни в городе промелькнули, как размытый кадр. Варя теперь так звали девочку даже не попала на школьный утренник. Мама сквозь слёзы дошивала ей костюм Снегурочки, расшивая синий сарафан блёстками, что переливались, словно лёд на солнце. Но праздника не случилось. Вместо него долгий путь на поезде, заснеженные поля за окном, похожие на бескрайнее стёганое одеяло, и тяжёлый камень тоски внутри.
Папа Его просто не стало. Не навсегда, нет. Он исчез из их жизни, словно его и не было. А потом пришла бабушка, его мать, с лицом острым, как топор. Её слова врезались в память Вари навеки: «Терпели тебя только ради сына. Каждое дерево по себе руби. Возвращайся в свою деревню. Алименты он платить будет, а больше никаких дел. Ни-ка-ких».
И вот они стоят перед покосившимся, но тёплым бабушкиным домом. Разгружают скудные пожитки под пристальными взглядами соседей. Те вышли, будто на представление. Одни смотрели с кислой жалостью, другие с едва скрываемым злорадством. А когда-то, вспоминала Варя со слов мамы, эти же люди заискивали перед «городской», удачно вышедшей замуж. Теперь они видели лишь изгнанницу, низвергнутую с пьедестала.
Каникулы кончились мгновенно. Новая школа встретила её ледяным молчанием. Она была чужой белая ворона в нарядном платье, с бантами, которые теперь казались глупыми. Девочки, как стая ворон, тут же набросились на новенькую.
Гляньте-ка, кукла городская! раздался визгливый смех. Ноги-то, ноги! Совсем как спички!
Варя сжалась, пытаясь стать невидимкой, но их взгляды жгли её насквозь.
После уроков начался ад. Чистый снег, который утром манил своей белизной, стал оружием. Плотные снежки, слепленные со злостью, били в неё со всех сторон. Она упала на колени, закрывая голову руками, готовая исчезнуть прямо тут, в сугробе.
И вдруг визг сменился криками испуга.
Давай, городская! Бей их! раздался над её головой звонкий, озорной голос.
Она подняла лицо. Перед ней, заслоняя от снежных комьев, стоял мальчишка. Он ловко швырял снежки с такой яростью, что обидчики уже бежали врассыпную.
Бежим! Это же Цыган! пронеслось по улице.
Он обернулся к ней. Да, он и правда был похож на цыганёнка: смуглый, с чёрными кудрями, выбивающимися из-под старой шапки, и глазами двумя уголёками, в которых плясали искорки. Он старался казаться грубоватым, но улыбка выдавала доброту.
Ты та самая, из города? Я Иван. Ну, для своих Ванька. Хватит реветь. С этого дня ты под моей защитой. Больше никто тебя не тронет.
Последние слова он произнёс с наивной важностью, явно где-то их подслышав, и тут же смутился, покраснев.
Так началась их дружба. Ваня не был цыганом прозвище прилипло за смуглую кожу. Они оказались похожи: оба зачитывались книгами из старой сельской библиотеки. Ваня знал наизусть Жюля Верна и Джека Лондона. Их общей страстью стали путешествия. Они часами сидели на холме над Волгой, следя за теплоходами, и мечтали: он объехать весь мир, она спеть на большой сцене.
Годы шли. Детская дружба превратилась во что-то большее. Отец подарил Ване мотоцикл, и это стало их билетом к свободе. Они носились по просёлкам, ветер выл в ушах, а Варя, обняв его за спину, кричала от восторга.
Варька, ты сегодня ну просто глаз не отвести, бормотал он, глядя в сторону, но украдкой ловя её взгляд.
Ваня, ревнуешь? смеялась она, и сердце пело от его простых слов.
А как было не ревновать? Из гадкого утёнка она превращалась в лебедя. Её голос, сильный и бархатный, звучал на каждом сельском концерте. Она победила на областном конкурсе. А он оставался всё тем же «цыганом» Ваней, который рядом с ней чувствовал себя неуклюжим.
Наступил знойный июнь. Экзамены были сданы. Оставалось только получить аттестаты и ехать в город. В этот день у Вари была репетиция, а Ваню попросили съездить в райцентр за лекарством. Он никогда никому не отказывал.
Когда он возвращался, начался ливень. Небо раскололось молниями, дождь лил стеной.
Варя заканчивала петь, но сердце сжималось от непонятного ужаса. И тут дверь распахнулась на пороге стояла заплаканная одноклассница.
Ваня она всхлипывала. Фура не справился под колёса
Мир рухнул. Звуки пропали. Остался только её собственный вой, которого она не слышала.
Выпускного не было. Было чёрное платье, гроб и тишина. Она больше не пела. Голос умер вместе с ним.
Каждый вечер она приходила к нему. Кладбище стало их «местом». Она говорила с ним, вспоминала, мучилась где был тот миг, когда всё можно было изменить?
Годы прошли. Она стала журналисткой, потом главным редактором. Была карьера, успех, но внутри пустота.
Однажды она спросила у матери:
Почему время не лечит? Он всё так же со мной.
Мать взглянула на неё с грустью:
Дочка, может, это ты не отпускаешь его?
После долгой зимы пришла весна. Варя шла с работы и вдруг услышала крик:
Цыган, давай сюда!
Сердце замерло. На площадке играли в футбол, и в центре смуглый мальчишка лет одиннадцати. Он заметил её взгляд. Их глаза встретились. Она быстро ушла.
Но на следующий день вернулась. Пряталась за деревьями, разглядывая его. Узнала, что рядом детдом.
В тот день площадка была пуста. Сумерки сгущались. И вдруг она увидела его он стоял у забора и смотрел на неё. Ждал.
Я думал, вы не придёте, сказал он тихо.
У Вари перехватило дыхание.
Давай знакомиться. Я Варя. А ты?
Иван
