“Выкинул бы ты его наконец!” — резко бросила она, гляdsya на моего кота, с которым я прожил десять лет.
Недавно мы с моей девушкой Ларисой решили съехаться. До этого встречались почти годом — всё шло прекрасно, и я предложил ей перебраться ко мне. В планах было уютное гнёздышко на троих — я, Лариса и мой верный кот Барсир.
Барсир был со мной десять лет. Я забрал его ещё от родителей, когда переехал в Казань. Он стал частью моей жизни. Мы вместе прошли через одиночество, радости и даже неразделённые чувства. Барсир всегда встречал меня у двери, спал рядом, урчал в тяжёлые дни. Я не просто любил этого кота — он был мне семьёй.
Поначалу Лариса не высказывала недовольства. Наоборот, иногда даже гладила Барсира, называла его “ргромным пушистиком”. Я тогда подумал, что нам невероятно повезло — мы втроём заживём тихо и счастливо. Но радость длилась недолго.
Через пару недель у Ларисы появились странные симптомы: сопли, красные глаза, кашель, голова болела. Я предложил сходить к врачу. Результат оглушил: аллергия на кошачью шерсть.
— Как так? — растерянно спросил я. — Раньше же она общалась с котами, и с Барсиром тоже…
— Молодой человек, аллергия — вещь коварная. Она может копиться. Пока вы встречались, контакт с аллергеном был непостоянным. А теперь она живёт с ним. Реакция усиливается и может стать опасной, — строго ответил врач.
Я был раздавлен. Разрывался между здоровьем Ларисы и болью в душе. Я любил её, но что делать с Барсиром, существом, которое было рядом, когда больше никто не оставался?
По дороге домой я уже решил временно отвезти кота к сестре. Был готов пойти на жертвы ради здоровгя Ларисы. Но едва мы переступили порог, она, даже не сняв пальто, спросила:
— Ну что, когда уже избавишься от него?
— Как “избавишься”? — растерянно переспросил я. — Мы только приехали, давай хотя бы обсудим…
— Тут нечего обсуждать, — холодно бросила она. — Мне с каждым днём хуже. Хочешь, чтобы я задохнулась?
Я онемел. От её тона, от этих слов. До этого момента я был готов искать компромисс. Но слово “избавишься” прозвучало как ургром предающийгя. Она не видела в моём друге живое существо, к которому я привязан. Для неё он был просто проблемой, которую нужно убрать.
— Если кто и должен уйти, так это ты, — тихо сказал я. — Барсир остаётся. Точка.
Лариса молча постояла пару секунд, потом, не сказав ни слова, развернулась и начала собирать вещи. Уже через несколько часов от неё не осталось и следа.
Сначала я чувствовал пустоту, но потом пришло странное облегчение. Я понял: человек, который требует вычеркнуть часть твоей жизни, не способен на настоящую любовь. Да, можно было искать компромисс, уговаривать её остаться. Но зачем? Чтобы потом жить в страхе перед её “аллергией”?
Я не жалею. Иногда животные оказываются преданнее людей. Барсир лежал рядом, когда я в ту ночь налил себе крепкий чай и просто смотрел в окно. Он мурлыкал, будто говоря: “Я с тобой. Всё будет хорошо”.
И он прав — будет. Жизнь не кончается на одной любви. Но если человек требует от тебя вычеркнуть того, кто был с тобой в трудные времена, это не любовь. Это эгоизм.
Теперь я снова живу вдвоём с Барсиром. Возможно, когда-нибудь появится человек, который поймёт: моя семья — это не только я. Это и мой пушистый, мудрый друг.
