Даня на следующий день вернулся в офис, весь на нервах. В голове всё ещё стоял звук толпы с рынка, возмущённые крики людей, взгляд той женщины будто проникающий в самую душу. Он пытался отогнать эти мысли: «Они ничего не понимают. Жизнь борьба. Слабые гибнут, сильные поднимаются».
Но совесть всё равно грызла его. Эти глаза Такие знакомые. Откуда?
На следующее утро его деловой партнёр, Семёнов, с каменным лицом ворвался в кабинет.
Даня, беда. Тот инцидент на рынке выложили в сеть. Видео. Разошлось повсюду. Тысячи людей пишут, что тебе должно быть стыдно. Если ничего не предпримёшь, репутация компании развалится.
Что?! рявкнул Даниил, но, увидев на экране телефона собственное лицо, когда он пинал хрупкую женщину, побледнел. Подпись была беспощадной: «Олигарм унизил голодающую мать».
Если хочешь совет, продолжил Семёнов, тебе нужно найти её. Дать деньги, обеспечить жильём. Перед камерами. Будет выглядеть как благотворительность. Это твой единственный шанс.
Даниил стиснул зубы и кивнул. Ненавидел оправдываться, но репутация была дороже всего.
После обеда он вернулся на рынок. И снова увидел её сидящую на том же месте, в том же потрёпанном пальто, с той же печалью в глазах. Когда она его заметила, не отступила. Просто смотрела.
Женщина, начал Даниил с холодной вежливостью, я хочу исправить вчерашнее. Дам вам деньги. Квартиру. Еду.
Она долго смотрела на него. Взгляд её был будто погружён в воспоминания. Потом тихо прошептала:
Данечка?
Сердце Даниила пропустило удар. Это имя так, так нежно его называла только одна женщина. Мама.
Что вы говорите? спросил он дрожащим голосом.
Женщина сложила дрожащие руки.
Данечка сынок это ты
Даниил отшатнулся.
Это невозможно. Моя мать умерла. Двадцать лет назад.
Глаза женщины наполнились слезами.
Нет, сынок. Я живу. Отец забрал тебя у меня, когда тебе было шесть. Я искала тебя годами. Работала, писала письма, но никто не отвечал. Силы кончились осталась только надежда.
Даниила сдавила внезапная боль. В памяти всплыли обрывки детства: запах дешёвого мыла, мягкие руки в волосах, обрывки колыбельной. Он не хотел верить.
Это спектакль. Тебе нужны деньги, прорычал он, но в голосе уже не было уверенности.
Женщина медленно достала из-под пальто потрёпанную фотографию. На ней мальчик лет шести, с игрушечной машинкой точно такой, какая была у самого Даниила. Рядом она, молодая, улыбающаяся.
Всё внутри него рухнуло. Колени подкосились.
Боже прошептал он. Мама а я я тебя ударил
Слёзы хлынули ручьём. Олигарх, годами строивший империю с каменным лицом, теперь стоял на коленях перед женщиной в рваном пальто.
Прости рыдал он. Я не знал не видел
Мария потянулась и коснулась его щеки. Пальцы её были слабы, но прикосновение полное любви.
Не надо прощения, Данечка. Я всегда знала, что ты вернёшься. Моя любовь никогда не уходила.
Вокруг них собралась толпа. Никто не говорил. Все видели, как олигарх падает на колени и обнимает свою мать, которую он считал мёртвой.
Через несколько дней газеты вышли с заголовками: «Олигарх нашёл бездомную мать». Но Даниилу уже было не важно. Он забрал её домой, вызвал врачей, обустроил уют. Но главное они снова разговаривали. Часами. Мария рассказывала о годах одиночества, борьбы, боли, надежды снова увидеть сына.
А Даниил слушал и чувствовал, как что-то внутри него встаёт на место. Та пустая пропасть, которую не могли заполнить ни деньги, ни успех, теперь медленно затягивалась.
Однажды вечером, сидя на террасе, он сжал её руку.
Знаешь, мам, я годы думал, что смысл жизни в богатстве. Но теперь теперь я понял. Я искал не деньги. А тебя.
Мария улыбнулась, слёзы блестели в её глазах.
Семья, сынок, это и есть смысл. Никогда не забывай.
И тогда Даниил понял по-настоящему: всё золото и все дворцы ничто по сравнению с одним словом. Мама.
