Когда утихли слёзы и не осталось сил терпеть боль утраты, надо заставить себя жить. Жить во что бы то ни стало — чтобы дарить радость другим. Главное — знать, что ты кому-то нужен.
Алексей с женой Ларисой рыдали у постели сына в больничной палате. Их тринадцатилетнего Ваню привезли после аварии. Единственный сын, умница и добрая душа — родители души в нём не чаяли.
— Доктор, скажите честно, Ванечка выживет? — Лариса вглядывалась в лицо врача, но тот отводил глаза.
— Делаем всё возможное, — отвечал он.
Алексей с Ларисой не были богаты, но готовы были отдать последнее, лишь бы сын остался жив. Только ни деньги, ни родительская любовь не могли спасти Ваню — он умирал. Мальчик был без сознания, и времени оставалось совсем мало.
В соседней палате лежал Артём. Ему лет четырнадцать, парнишка детдомовский — жизнь его не баловала. Дышалось тяжело, часто задыхался, и он понимал: жить осталось недолго. Детдомовскому мальчишке с больным сердцем, которое могло остановиться в любой момент, донора не найти.
Когда к нему заходил врач, старый уже доктор, он говорил одно и то же, не глядя в глаза:
— Всё будет хорошо, Артём. Сердечко для тебя найдём. Ты только держись.
Но Артём знал — это просто утешение. Он не плакал.
— Время уходит, а ничего не меняется, — думал он. — Надо смириться. Буду смотреть в окно: на синее небо, зелёную траву, солнце, что всех греет. Сколько не увижу этого…
Его навещали воспитатели из детдома, тоже утешали, тоже не смотрели в глаза:
— Всё будет хорошо, жди, — а он кивал, не говоря, что всё понимает.
Однажды, притворившись спящим, Артём услышал, как воспитатель говорит с врачом:
— Спасите Артёма, он хороший парень! Я знаю, сердце найти сложно, но вдруг шанс появится…
— Не в моей власти, — вздыхал доктор.
Артёму дышалось всё тяжелее. Он закрывал глаза и думал:
— Только бы не было больно…
Приходил его друг Серёга из детдома, постарше на полтора года, и плакал. Артём утешал его:
— Не реви, Серега. Там, наверное, тоже жизнь есть. Ещё встретимся…
Артём лежал и размышлял, как взрослый.
— Жизнь висит на волоске. Она может оборваться в любой миг. Жаль, что не увижу больше дождя, солнца, не услышу зимой, как хрустит снег…
Он не ждал чуда. И когда доктор подошёл к нему в очередной раз и, глядя прямо в глаза, сказал:
— Готовься, Артёмка, к операции. Надеюсь, всё получится, — он даже не обрадовался.
Артём не знал, что в кабинете врача разыгралась трагедия. Родители Вани рыдали. Лариса кричала:
— Никогда не позволю отдать сердце моего мальчика!
Алексей молчал, но врач уговаривал:
— Вашего сына уже не спасти. Но можно подарить жизнь другому ребёнку. Решайтесь.
Наконец Алексей поднял мутные глаза:
— Пусть сердце сына бьётся в другом мальчишке. Пусть хоть он живёт…
Лариса молчала — ей дали успокоительное.
В операционной Артём закрыл глаза. Он не боялся. Думал, что скоро встретится с родителями — они давно погибли в аварии. Ему не сказали про пересадку сердца — он знал, что это почти нереально.
А когда очнулся, над ним склонился доктор и, глядя прямо в глаза — а раньше отводил взгляд, — сказал:
— Ну вот, очнулся. Теперь всё будет хорошо.
— Может, и правда… — мелькнуло у него в голове, и он снова уснул.
Родители Вани ждали окончания операции. Разумом понимали: сына нет. Но в душе надеялись — его сердце теперь бьётся в груди другого.
Врач вышел и сказал:
— Операция удалась. Спасибо, что дали шанс спасти Артёма. Сердце вашего сына стучит в нём.
Лариса зарыдала. Алексей не мог говорить — только кивал.
Прошло время. Артём поправлялся. Родители Вани навещали его. После выписки мальчику нужен был уход, и однажды Алексей с Ларисой сказали:
— Артём, мы решили тебя усыновить. Если, конечно, ты не против.
Он не знал, радоваться или думать, но в детдом возвращаться не хотел.
— Согласен, — тихо ответил он.
Ларисе было тяжело. Сначала она не хотела брать Артёма, но сердце сына в его груди переубедило её.
Когда Артём впервые пришёл в их дом, Алексей показал ему комнату Вани:
— Теперь твоя.
Артём увидел на столе телефон и вопросительно взглянул на Алексея.
— Бери, — разрешил тот.
Артём даже мечтать не смел о такой вещи в детдоме. Но тут за спиной раздался резкий голос Ларисы:
— Тебя не учили, что чужое брать нельзя?
Он растерялся. Сердце заколотилось — он прижал к груди руку.
— Извините… мне разрешили…
Алексей вошёл, когда Лариса вырвала телефон.
— Я разрешил, — сказал он.
Но она убежала в слезах. Алексей успокаивал её за стеной:
— Ларис, нельзя так! Ему нельзя нервничать!
— А мне можно?! — рыдала она.
Артёму было не по себе. «Лучше бы я вернулся в детдом», — подумал он.
Шло время. В доме стало тише. Но Артём чувствовал: Лариса не принимает его.
— Ваня делал лучше! Ваня учился на пятёрки!
Он звал их просто «вы». Алексей просил:
— Не обижайся на неё, Артём. Дай ей время.
Однажды Лариса не выдержала:
— Всё! Видеть его не могу! — схватила вещи и уехала к матери.
Вечером Артём подошёл к Алексею:
— Отвезите меня завтра в детдом. Я вам мешаю.
Алексей посмотрел на него — и в глазах мальчика увидел такую же доброту, как у Вани.
— Ничего, Артём. Мы мужики. Мы справимся…
Жили вдвоём. Готовили, разговаривали. Но оба думали о Ларисе.
— Завтра у неё день рождения, — сказал как-то Алексей.
Артём посмотрел на него — что-то перевернулось внутри. Он обнял его:
— Пап, завтра вернём маму домой.
Алексей заплакал.
На следующий день они приехали к матери Ларисы.
— Мама, поедем домой, — вдруг сказал АрЛариса, не в силах сдержать слёзы, обняла Артёма и прошептала: “Спасибо, сынок, я тоже так по вам скучала.”
