Дачи не видать!
Яна только сунула ключ в замок, как почувствовала — что-то неладно. Квартира была не пуста. Из кухни доносились голоса — мужской и женский, старческий. Значит, свекровь пожаловала. Яна скривилась. Отношения у них были как натянутая струна: вроде вежливо, но с вечными придирками и нравоучениями. Встречаться с ней не хотелось, и девушка решила сбежать — сходить в магазин, пока гостья не уберётся восвояси.
Но, сделав шаг в прихожей, она замерла. Разговор мужа с матерью прозвучал как-то подозрительно. Прислушалась — и кровь в жилах застыла.
— Ничего, скоро Аленка согласится на дачу, — равнодушно бросал Дмитрий.
— Главное, чтобы на тебя была оформлена, — поддакнула свекровь. Яна невольно подняла брови. Серьёзно?
— Не знаю, как её убедить, но что-нибудь придумаем. Если не получится — всё равно в браке купим, поделим пополам. А её квартира при разводе останется ей — несправедливо. Уже два года живём у меня, я тоже должен что-то получить.
Яну бросило в дрожь. Какой ещё развод?..
— Конечно, ты прав. Вы с Марфушей тогда сможете взять участок побольше. Как у вас с ней дела?
Какая ещё Марфуша?..
— Всё нормально. Она, конечно, торопит с разводом, но я объясняю — надо подождать. Вот купим дачу — сразу подадим. Аленке скажу, что деньги надёжнее на моём счёте, уговорю перевести всё туда. Она же доверчивая.
Яна впилась пальцами в обои. В ушах звенело. Перед глазами промелькнули все годы — от первой встречи до вчерашнего визита в агентство, где она хотела сделать сюрприз — начать продажу своей квартиры ради дачи. А пирог, купленный по дороге, так и лежал в пакете.
Мать была права. Не продавать. Квартира — её крепость.
Беззвучно шагнув в спальню, Яна достала чемодан и начала складывать вещи. Через минуту в дверях возник Дмитрий.
— Алёна? Ты уже дома? Что это ты затеяла?
— Что затеяла? — голос её дрожал. — Квартиру мою приглядели? Хотели на тебя переписать, да? А вот хрен вам! И ремонт я делала за свои — все четы в телефоне! И всё, что куплено, поделим. Считай, халява кончилась.
Свекровь, услышав её тон, тут же ретировалась. Дмитрий начал юлить, запинаться, отнекиваться. Но было поздно.
Тут Яна вспомнила всё с самого начала.
Когда ей исполнился двадцать один, родители подарили ей «однушку». «Это твоя защита, — твердила мать. — Никогда не продавай. Пусть будет куда вернуться». Тогда казалось перестраховкой, а теперь… каждое слово звучало как пророчество.
С Дмитрием она познакомилась через год после института. Влюбилась. Стали жить вместе. Он настоял, чтобы она переехала к нему — «мужчина должен вести женщину в свой дом». Яна сдала свою квартиру, а деньги делила пополам — на быт и на книжку.
Потом была свадьба. Деньги с— И она поняла, что больше никогда не позволит никому встать между ней и её домом.