Высадив любовницу из машины, Соколов нежно поцеловал её на прощание и направился домой. У подъезда задержался на секунду, обдумывая, как объяснится с женой. Поднялся на этаж, открыл дверь ключом.
— Привет, — сказал Соколов. — Света, ты здесь?
— Здесь, — лениво отозвалась жена. — Ну что, котлеты жарить?
Соколов решил действовать решительно — по-мужски! Покончить с двойной жизнью, пока на губах не остыл след чужой помады, пока быт снова не затянул его в трясину.
— Света… — кашлянул он для важности. — Я хочу сказать… нам нужно расстаться.
К его словам Света отнеслась с ледяным спокойствием. Её вообще трудно было вывести из себя. Раньше Соколов даже звал её «Светой Ледяной» — отчасти в шутку, отчасти с уважением.
— То есть как? — спросила она, стоя в дверях кухни. — Не жарить котлеты?
— Делай, как знаешь, — ответил Соколов. — Я ухожу. К другой женщине.
Обычно после такого жёны либо хватаются за сковородку, либо закатывают истерику. Но Света не была обычной.
— Ну и ну, — протянула она. — Ты хотя бы мои сапоги из мастерской забрал?
— Нет, — смутился Соколов. — Если надо — сейчас же поеду и привезу!
— Эх ты… — вздохнула Света. — Послать дурака за сапогами — он и старые приволочёт.
Соколов нахмурился. Разговор шёл не так, как он представлял. Где крики? Где слёзы? Но чего ещё ждать от женщины, которую он сам прозвал Ледяной?
— Ты меня вообще слушаешь? — сказал он громче. — Я ухожу к другой! Насовсем! А ты о каких-то сапогах…
— Вот именно, — кивнула Света. — Ты можешь уйти куда угодно. У тебя же сапоги не в ремонте. Вот и иди.
Они прожили вместе много лет, но Соколов до сих пор не всегда понимал, шутит она или говорит всерьёз. Когда-то его и привлекли её спокойствие, практичность и молчаливость. Да и фигура у неё была что надо.
Света была надёжна, как танк. Но теперь Соколов любил другую — страстно, грешно, до головокружения. Пора было ставить точку.
— Света, — начал он торжественно. — Я благодарен тебе за всё… но люблю другую. А тебя — нет.
— Ну надо же, — сказала Света. — Не любит! У меня мать, например, соседа любила, а отец — водку и домино. И что? Вон какая я замечательная получилась.
Соколов сник. Спорить с ней было бесполезно. Каждое её слово било точно в цель.
— Свет, ты и правда замечательная, — пробормотал он. — Но я люблю другую. И ухожу.
— Другую? — прищурилась жена. — Неужто ту Катю из бухгалтерии?
Соколов дёрнулся. Год назад у него был роман с Катей, но он и не знал, что они знакомы!
— Откуда ты… — начал он и замолчал. — Ладно, не важно. Нет, не Катя.
Света зевнула.
— Тогда, может, Наташка с третьего этажа? Опять к ней?
У Соколова похолодело внутри. Наташка тоже была в списке его увлечений, но давно. Если Света знала — почему молчала?
— Не угадала, — ответил он. — Совсем другая женщина. Я без неё жить не могу!
— Значит, Ольга Дмитриевна, — сказала Света. — Ну и ну, Соколов… Совсем крышу снесло. Твоя «любовь всей жизни» — Ольга Дмитриевна Лаптева. Тридцать шесть лет, двое детей, хронический цистит…
Соколов схватился за голову. Попала в точку! Именно с Лаптевой у него был роман.
— Но как?! — вырвалось у него. — Кто тебе сказал?
— Элементарно, — пожала плечами Света. — Я же инфекционист. Наш район — как моя ладонь. А ты, дурачок, думал, я ничего не замечаю?
Соколов собрался с духом.
— Допустим, угадала! — заявил он. — Это ничего не меняет. Я ухожу к ней!
— Дурачок ты, — вздохнула Света. — Хоть бы спросил у меня! В ней ничего особенного нет, кстати. А карточку её виСоколов молча развернулся, натянул пальто и вышел, так и не попробовав жареных котлет.
