**Осень прощения**
— Надежда Игоревна, зачем вам это?! Пусть Петров её оперирует! — голос медсестры Гали дрожал от тревоги. Она почти бежала за заведующей хирургией, одной из лучших в больнице.
— Галя, пусть готовят операционную. Нужна кровь. И позовите Павла — он мне понадобится, — отрезала Надежда, не замедляя шаг.
На каталке в приёмном лежала женщина — лет тридцати, вся в чёрном, один ботинок пропал. Без сознания.
— Сбили на зебре. Водитель — пьяный, — быстро доложил санитар. — Давление падает, похоже на внутреннее кровотечение.
— В операционную! Быстро! — скомандовала Надежда, и каталку тут же подхватили двое санитаров.
— Надюха! Надь! — раздался за спиной крик. Она узнала голос мгновенно. Виктор. Её бывший. Тот самый, который ушёл к этой женщине.
— Это правда? — он вцепился ей в плечи. — Люду сбили?!
— Витя, мы делаем всё возможное. А теперь — прости, мне надо работать.
— Ты?! Ты её будешь резать? Нет! Я не позволю! Ты её добьёшь! — в его голосе было больше ужаса, чем злости. Надежда кивнула санитару, и тому пришлось вколоть ему успокоительное.
Когда она вошла в операционную, разговоры стихли. Она ощутила взгляды. Ощутила вопрос. Но не дрогнула.
— Да, это та самая. Да, я её буду оперировать. Потому что я хирург. Один из лучших в городе. Кто считает, что не справлюсь — скажите сейчас. Нет? Тогда работаем. Спасаем ей жизнь. Всё понятно?
Операция шла три часа. Дважды пациентка была на грани. Но Надежда билась, как зверь. И вытянула. Люда выжила.
«Пару дней в реанимации — и будет как огурчик», — отправила она Виктору, который сидел под дверью, сжав кулаки.
— Надюш… Прости. Я кретин. Я тебе благодарен, вечно благодарен! — он хватал её руки, рыдал, чуть не валялся в ногах.
— Вить… Хватит. Всё кончилось. Иди домой. К ней всё равно нельзя. Напишу, если что.
Надежда заварила растворимый кофе, уселась в ординаторской на потрёпанный диван с сушкой и впервые за день осознала голод. Только она закрыла глаза, как в комнату влетела Галя.
— Вы — героиня! Я вас обожаю! Но зачем? Зачем спасали эту гадину? Она же вам всю жизнь испортила…
— Галя, я врач. Пациентка поступила с кровотечением. А насчёт остального… Мы с Витей сами всё развалили. Не уверена, что вообще любила его по-настоящему.
— Да вы просто святая! — прошептала Галя и обняла Надежду так, что затрещали рёбра.
Через несколько дней Люду выписали. Виктор пришёл с двумя букетами — дорогие алые розы и скромные ромашки.
— Это тебе, Надь. Я помню…
— Зря. — Но букет она взяла.
— Надежда Игоревна… Простите меня. Спасибо, что… спасли… — Люда едва могла поднять глаза на женщину, которую предала.
— Всё кончено, — тихо сказала Надежда. В первую очередь — себе.
Смена закончилась. Домой не тянуло. Там — пусто и тихо. Надежда пошла гулять по старому центру. Любила эту игру — угадывать, кто чем занимается. Победитель — угощает себя кофе.
На скамейке сидел мужчина. Пальто, дорогие часы, портфель. Адвокат? Скорее всего.
— Извините… — Надежда не заметила, как подошла. — Вы… случайно не юрист?
— В яблочко, — усмехнулся он. — А вы, полагаю, врач?
— Откуда вы… — она рассмеялась, поражённая.
— Более того — хирург. И зовут вас… Надежда?
— Стоп, как?.. Вы телепат?
— Нет, просто умею читать. У вас бейдж на халате, — засмеялся он. — Кстати, я — Дмитрий.
— Тогда с вас не только кофе, но и пирожное! — рассмеялась она в ответ.
Впервые за долгие годы Надежда смеялась по-настоящему. Будто сердце вспомнило, что такое счастье. Осень за окном не имела значения. Весна уже началась внутри.
