Месяцы спустя Станислав стал неотъемлемой частью дома Анны.
Станислав сидел на заледеневшей скамейке в тихом парке на окраине Санкт-Петербурга. Ледяной ветер резал лицо, а снег падал медленно, словно пепел от бесконечного пожара. Руки он прятал под потертой курткой, а душа была разбита. Он не понимал, как дошел до этого. Не в этот вечер. Не так.
Всего несколько часов назад он был в своем доме. В своем. В том, что сам построил десятилетия назад, кирпич за кирпичом, пока его жена варила горячий борщ на кухне, а сын играл деревянными кубиками. Все это больше не существовало.
Стены теперь украшали чужие картины, в воздухе витали незнакомые запахи, и холод исходил не только от зимы, но и от взглядов, пронзающих его, как ножи.
Папа, мы с Людой в порядке, но ты тебе здесь больше не место, сказал сын, Артем, без тени сожаления. Ты не молод. Найди себе дом престарелых или маленькую квартирку. С твоей пенсией проживешь спокойно.
Но это мой дом, прошептал Станислав, чувствуя, как сердце падает в пятки.
Ты его мне подарил, равнодушно ответил Артем, будто говорил о квитанции. Все по документам. Юридически он уже не твой.
На этом всё и закончилось.
Станислав не закричал. Не заплакал. Лишь молча кивнул, словно ребенок, наказанный за неведомую провинность. Взял старый пальто, потертую шапку и узелок с жалкими пожитками. Вышел за дверь, не оглядываясь, зная в глубине души, что это конец чему-то гораздо большему его семье.
Теперь он сидел здесь, окоченевший, с ледяной душой. Даже время потеряло смысл. Парк был пуст. Кто станет гулять, когда мороз пробирает до костей? И все же он оставался, будто ждал, когда снег полностью укроет его и сотрет с лица земли.
И тут он почувствовал.
Легкое, теплое прикосновение.
Он открыл глаза и увидел перед собой собаку. Огромного восточноевропейского овчара, шерсть которого была запорошена снегом, а темные глаза казались невероятно понимающими.
Пес смотрел на него не отрываясь. Не гавкнул. Не двинулся с места. Лишь осторожно ткнулся мордой в его руку так нежно, что в груди что-то дрогнуло.
Откуда ты взялся, дружище? прошептал Станислав дрожащим голосом.
Собака вильнула хвостом, развернулась и сделала несколько шагов. Затем остановилась, снова взглянула на него, будто говоря: «Идем».
И Станислав пошел.
Потому что терять ему было нечего.
Они шли долго. Пес не убегал далеко, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что тот за ним следует. Минули темные переулки, погасшие фонари, дома, где тепло семейного очага казалось недостижимой роскошью.
Наконец они остановились у небольшого домика с деревянным забором и теплым светом в окне. Прежде чем Станислав успел опомниться, дверь распахнулась.
На пороге стояла женщина лет шестидесяти, с волосами, собранными в пучок, и вязаной шалью на плечах.
Барс! Опять убежал, негодник! строго сказала она, заметив пса. И что это ты привел?
Голос ее оборвался, когда она увидела Станислава сгорбленного, с покрасневшим от холода лицом и посиневшими губами.
Господи! Да ты замерзнешь! Заходи, быстрее!
Станислав попытался что-то сказать, но выдавил лишь невнятный звук.
Женщина не стала ждать. Вышла, крепко взяла его под руку и ввела в дом. Тепло обволокло его, словно одеяло. В воздухе пахло свежим хлебом, корицей и жизнью.
Садись, давай. Сейчас чаю горячего принесу.
Он опустился на стул, дрожа. Пес, Барс, улегся у его ног, будто так и было всегда.
Вскоре женщина вернулась с подносом: две дымящиеся кружки и тарелка с румяными пирожками.
Меня зовут Анна, представилась она с теплой улыбкой. А тебя?
Станислав.
Очень приятно, Станислав. Мой Барс редко приводит чужих. Должно быть, ты особенный.
Он слабо улыбнулся.
Не знаю, как тебя благодарить
Не надо. Но мне бы хотелось знать: что в такую ночь делает человек вроде тебя на улице?
Станислав замялся. Но в ее глазах он увидел не осуждение, а участие. И потому рассказал всё.
О доме, который строил своими руками. О сыне, выставившем его за порог. О предательстве, которое ранило глубже, чем любой мороз. Говорил, пока голос не иссяк.
Когда он закончил, в комнате воцарилась тишина. Лишь потрескивание дров в печи нарушало ее.
Анна смотрела на него с добротой.
Останься у меня, тихо сказала она. Я живу одна. Только я и Барс. Мне будет приятно, если у меня появится собеседник. Тебе не нужно ночевать на улице. Не сегодня. Не пока у меня есть свободная кровать.
Он посмотрел на нее с недоверием. Никто не предлагал ему такой щедрости со дня смерти жены.
Правда?
Правда, ответила она, положив свою руку на его. Соглашайся.
Барс поднял голову, посмотрел на Станислава и, как прежде, тронул его ладонь носом.
И тогда он почувствовал то, что уже считал потерянным надежду.
Да, прошептал он. Я останусь.
Анна улыбнулась, а Барс снова улегся, довольный.
Этой ночью Станислав спал в теплой постели. Ему не снились ни снег, ни одиночество. Он видел во сне дом, мудрого пса и женщину с добрым сердцем.
И понял одну простую, но важную вещь: иногда семья это не кровь. Это те, кто решает увидеть тебя, услышать и открыть дверь.