**Дневник. 15 октября.**
Уже неделю в нашем доме — тишина, густая, как осенний туман. Мы с Дмитрием словно чужие. Не разговариваем, избегаем взглядов, только необходимое: «Покормил ли Сашку?» — «Да». И всё. А началось с пустяка, с телефонного вибратора, который мог бы и остаться незамеченным.
Тот день был как все: Дима ушёл в офис, я возилась по дому, малыш сопел в кроватке. Около десяти зажужжал его забытый на комоде телефон. Подошла убрать звук — вдруг разбудит сына. Но глаза сами наткнулись на название чата: «Наша кровь».
Меня будто кипятком обожгло. Почему «наша», если меня там нет? Я — жена, мать его ребёнка — разве не кровь? Сердце заколотилось. Не удержалась, открыла. И тут же пожалела.
В чате — Дима, его мать Лидия Петровна, отец Геннадий и сестра Катька. Обсуждали меня. «Полы грязные», — писала свекровь. «Суп пересоленный», — вторил отец. «А Сашка вечно в соплях, — подхватывала Катя, которая в жизни пелёнку не сменила. — Наверное, ей лень гулять с ним».
Но хуже всего — молчание Димы. Ни слова в мою защиту. Только смайлики на едкие шутки матери, лайки под язвительными намёками сестры. Я старалась: терпела их советы, кивала, а потом делала по-своему. Хотела быть хорошей. А вышло — чужой.
Вечером не выдержала:
— Я видела ваш чат.
Он посерел, но вместо извинений взорвался:
— Ты лазила в мой телефон?! Это мое! Как ты могла?!
Кричал, тряс кулаками. Ни слова о том, что мне больно. Ни намёка, что ему стыдно.
Стояла и думала: неужели это тот человек, ради которого я ночами не спала, когда Сашка болел? Которому прощала усталость, срывы, забытые обещания? У меня нет тайн — он всегда мог взять мой телефон. А у него, выходит, целый склеп.
Теперь он спит на диване. Говорит, я нарушила доверие. А я думаю: кто его разрушил? Ведь предали меня. Обсудили за спиной, как последнюю дуру, и даже не моргнули. Будто я не жена, а временная постоялица.
Не знаю, что будет. Вчера он бросил: «Может, развестись?» Не знаю, всерьёз или нет.
Но теперь я точно поняла: предательство — не только постель на стороне. Иногда — это смех над тобой в кругу «своих». Иногда — лайк под словами, от которых в груди леденет.
Остался ли шанс? Или уже всё — как разбитая чашка: склеишь, а пить всё равно противно?..