**Дневник. Просто забудь.**
На улице было морозно, пронизывающий ветер бил в лицо. Катя бежала из школы, торопилась домой, чтобы не замерзнуть. Пар от дыхания серебристым инеем оседал на шарфе, ресницах и прядях волос, выбившихся из-под шапки. Вот сейчас она забежит в квартиру, нальёт горячего чая с лимоном, закутается в плед и прижмётся к дивану…
Мысль о тепле заставила её бежать быстрее. Вот и её хрущёвка. Катя рванула дверь подъезда и чуть не врезалась в тётю Галину, полную соседку невысокого роста. Катя её недолюбливала — та казалась ей злой, вечно что-то бурчала под нос.
— Осторожнее, стрекоза! Чуть не сбила с ног! — проворчала тётя Галя, прищурив чёрные глазки-бусинки.
— Извините… — покраснела Катя.
Соседка загородила дверной проём и не двигалась.
— Всё не пойму, на кого ты похожа. Отец кареглазый, мать голубоглазая, а ты… И волосы светлее. Они высокие, а ты — от земли не видать.
— Ну и что? — Катя стиснула зубы. — Разве дети обязаны быть копией родителей?
Она не знала, как пройти мимо этой женщины. Не толкать же её. Оглянулась — во дворе ни души. Помощи ждать неоткуда.
— Не обязаны, — вздохнула тётя Галя. — Но я в этом доме с самого начала живу. Твою мать ещё девочкой знаю. Вот она выросла, замуж вышла, а через два года тебя из роддома принесла.
Катя нетерпеливо переминалась с ног на ногу.
— Принесла… а беременной я не видела. Вот и думай, почему не похожа. — Наконец тётя Галя отошла, пропуская её.
Катя поднялась на две ступеньки и замерла, когда дверь захлопнулась. Внезапная догадка ударила в грудь. Лицо горело, пальцы леденели. *«Нет, она просто сплетничает. Старая дева, от скуки языком чешет…»* — но слова засели в голове.
Она медленно поднялась на третий этаж, вошла в квартиру, схватила альбом и уткнулась в фотографии. Вот она — завернутая в кружевное одеялко, вот первые шаги, первый бантик, первый класс с огромным букетом… Рядом — мама и папа, смотрят на неё с такой любовью.
Ключ повернулся в замке.
— Кать, что в темноте сидишь? — Отец щёлкнул выключателем. Люстра вспыхнула, заставив Катю зажмуриться.
— Что случилось? Ты плакала? — Он сел рядом, взял альбом.
— Пап… я вам неродная? — прошептала она.
Отец поднял глаза — и в них страх. Для неё этого хватило. Она вскочила, отбросила плед.
— Скажи правду! Я имею право знать!
Он не смог смотреть ей в глаза. Опустил голову.
— Всё понятно. — Катя рванула в прихожую, натянула сапоги, схватила шубу.
— Кать, постой! Я всё объясню…
Но она уже выбежала, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.
Бежала вниз по лестнице, давясь слезами. *«Не смог посмотреть мне в глаза. Значит, правда. Чужая…»*
Выскочила на улицу. Мороз обжёг лицо. Без шарфа, без денег, без рукавиц… Забрела в соседний двор, упала на заснеженную лавочку и разрыдалась.
— Чего ревёшь? — Над ней склонился Серёга из десятого «Б».
— Пошли ко мне, отогреешься, расскажешь, — бросил он, не дожидаясь ответа.
— Не пойду… — всхлипывала Катя.
— Дура, замёрзнешь. Родители в кино, дома никого.
Он привёл её в квартиру, заставил плед накинуть, чаю налил.
— Ну, говори.
И Катя выложила всё: про соседку, про отца, про то, что она — не их.
— И из-за этого сбежала? — Серёга покачал головой. — Тебе легко, у тебя родные.
— А если нет? — Он встал и подошёл к окну. — Они тебя бьют? Пьют?
— Нет… никогда.
— Так чего не хватает? Родители — не те, кто родил, а те, кто вырастил.
— Но отец не сказал, что это ложь!
— А если правда? — Серёга обернулся. — Представь, найдёшь свою мать. А она окажется алкашкой. Продаст твои вещи, заставит работу искать. Это тебе надо?
Катя сжалась.
— Они тебя любили 16 лет. А ты готова всё выбросить из-за слов какой-то бабки?
— Как будто ты знаешь… — прошептала она.
— Знаю. Я — приёмный.
Она подняла глаза.
— Мама умерла при родах. Акушерка из роддома меня забрала. Узнал случайно. Но я ей благодарен. Потому что она — моя мать.
Катя встала, подошла к окну. Они долго смотрели в тёмное стекло.
— Спасибо… Я поняла.
— Иди, — кивнул Серёга.
Она выбежала на мороз, но не чувствовала холода. Летела домой, где родители, наверное, сходят с ума.
Дверь открылась мгновенно, будто мама стояла и ждала.
— Катя… — прошептала она, вся в слезах.
— Простите… Я люблю вас… — Катя бросилась в объятия.
Отец обнял их обеих. Так и стояли, трое, в тесной прихожей.
Подростки — порох. Всё делают быстро: любят, ненавидят, судят. Кате повезло встретить Серёгу, который дал ей остыть.
Ошибки молодости не всегда можно исправить. Но главное — успеть понять это вовремя.
