Лохматый ангел
Монотонный стук колёс и мелькающие за окном сосны усыпляли. Иван задремал, прижавшись виском к холодному стеклу, сжимая в руках огромную розовую коробку — куклу для своей пятилетней дочурки. До дома оставалось чуть больше часа: командировка заканчивалась, и он уже видел в мыслях их тёплую квартиру в спальном районе.
Сон получился странным и ярким: родная хрущёвка, любимая Ольга, маленькая Машенька — его счастье. Даже пёс Барсик приснился — тот самый двортерьер, которого Иван терпеть не мог. Мелкий, вечно дрожащий, бесполезный. Но Маша упросила оставить его, когда принесла щенка с улицы, и отец, глядя в её мокрые от слёз глаза, сдался.
Поезд дёрнулся, заскрипел тормозами. Иван открыл глаза. Напротив сидела незнакомая женщина.
— Мы знакомы? — спросил он, моргнув от неожиданности.
— Нет, простите. Просто умилительно — взрослый мужчина с куклой на коленях.
— Дочке везу. Из каждой поездки стараюсь что-то привозить. Скучаю.
— Вам повезло с семьёй…
— Это им со мной повезло, — усмехнулся он.
Дорога от вокзала до дома заняла полчаса. Он шёл мимо серых панелек, затем свернул во двор. Калитка была открыта. Наверное, Ольга вышла встречать. Но на пороге его ждала бледная, дрожащая жена.
— Ваня! Маша пропала!
Слова ударили, как обух. Коробка с куклой выскользнула из рук.
Ольга, задыхаясь, рассказывала: дочь играла с Барсиком в песочнице. Она вышла на кухню — минуту, не больше. Вернулась — пусто. Ни Маши, ни собаки. Обыскали двор, подъезд, соседей — никого.
— Калитку закрывали?
— Маша могла открыть… Но знает же, что нельзя!
Они рванули искать. Оббегали дворы, кричали. Через час поняли — без милиции не обойтись. Приехали люди в форме, организовали поиски.
В песочнице остались только формочки и следы. Барсик тоже исчез.
— Возможно, он с ней, — предположил капитан.
Иван не сомневался: Маша жива. Он пойдёт в лес, найдёт её. Неважно как. В тонкой куртке, несмотря на промозглую сырость. «Если ей холодно — и я не согреюсь», — твердил он себе.
С фонарём в трясущихся руках, в окружении добровольцев, он шагал по чащобе. Останавливались, кричали. Тишина. Иван вспомнил, как в прошлом году Маша принесла этого щенка — грязного, дрожащего.
Барсик стал ей вернее брата. Спал у её кровати, когда она болела. Скулил, если её долго не было. Не просто пёс. Почти священное существо.
И вот — в темноте мелькнуло что-то розовое. Шапочка с помпоном. Потом крохотный ботинок.
— Это её! — охрипшим голосом выдохнул Иван.
Волонтёры молчали. Их взгляды говорили достаточно. Но Иван гнал страх прочь. «Жива. Она жива».
Через три часа кто-то закричал. Нашли овраг. На дне — девочка. Бледная, в ссадинах, но целая.
— Пап… пить, — прошептала она, когда он поднял её на руки.
— Сейчас, зайка. Всё хорошо.
И только наверху Маша дёрнулась:
— Барсик там… Он не смог…
Пса нашли. С перебитой лапой, еле живым. Он дополз до людей, чтобы те заметили и его, и Машу.
Утром ветеринар осматривал Барсика:
— Усыплять?
— Лечить. Он спас мою дочь.
Через месяц Маша снова играла во дворе. Рядом — Барсик, прихрамывая, радостно вилял хвостом. И в каждом взгляде этого маленького дворняги светилось больше преданности, чем в тысячах клятв.
Он оказался не просто псом. Он стал ангелом. Настоящим.
