Вот запись из моего дневника.
Все думают, что мне сказочно повезло в жизни.
Анастасия ненавидела своё имя, а фамилию — Сорокина — ещё больше. Дети, как известно, безжалостны. Уже в первом классе её прозвали Сорокой.
Она разглядывала себя в зеркало и мечтала о светлых волосах, как у Даши Громовой, длинных ногах, как у худенькой Кати Беловой, или хотя бы о богатых родителях, как у двоечницы Насти Лосевой, которую в школу привозил водитель на дорогом «Лексусе». «Зачем мама вышла замуж за отца с такой фамилией? Хотя бы подумала, как мне будет! Выйду замуж только за человека с хорошей фамилией, а лучше — за иностранца», — грезила Настя.
Её бесили кудрявые тёмные волосы, вечно торчащие в стороны, несмотря на шапки и заколки. Серо-голубые глаза на смуглой коже смотрелись загадочно, но и они ей казались недостатком.
Мать работала бухгалтером в поликлинике, отец — водителем маршрутки. Денег вечно не хватало. Отец копил на машину и ревниво считал каждую копейку. «Нечего наряжаться, не барыня», — ворчал он, замечая новую кофточку у дочери. Настя донашивала вещи за двоюродной сестрой, а новые доставались ей, только если не подходили родственнице. Как же это всё надоело! «Будь у меня нормальные родители, никто бы не дразнил меня Сорокой», — думала она.
Перед выпускными экзаменами приехала тётя Галя — сестра отца. Она работала прислугой в богатой семье во Франции.
— Хочешь, расскажу, как туда попасть? — прошептала она однажды перед сном. Спали они в одной комнате.
— Конечно! — обрадовалась Настя.
— Тихо! Николай не одобрит. Тебе есть восемнадцать?
— Да, в январе исполнилось, — сердце забилось чаще.
— Вот и хорошо. Разрешения родителей не нужно. Сделаешь, как скажу, и всё получится. А Колька всю жизнь жадиной был.
Тётя Галя выглядела, как настоящая француженка. «Главное — деньги, а как они достались — неважно», — говорила она.
Настя заболела этой мыслью. Тётя дала денег, сказала — вернёшь, когда заработаешь.
Всё сделала, как советовала. Для вида поступила в колледж на парикмахера, чтобы родители не приставали. Но когда пришло письмо из Франции, бросила учёбу, собрала вещи, написала записку и уехала.
В Париже её встретила тётя Галя и отвезла в огромный дом на окраине. Там Насте предстояло ухаживать за больной старухой.
— Не подведи. Не воруй. Я за тебя ручалась, — строго сказала тётя.
Дом поразил скромную девушку. Её поселили в маленькой комнатке рядом со спальней бабушки. Настя радовалась, что не надо снимать жильё. За доплату она убирала дом ещё дважды в неделю.
Франция для неё ограничивалась стенами особняка и видом из окна на аккуратный газон. Но её это не пугало. «Год пролетит быстро. Заработаю денег, выучу язык, а там видно будет».
Как и отец, она стала копить. Тратить было некуда. В свободное время Настя делала селфи на фоне роскошной мебели и выкладывала в соцсети. «Пусть думают, что мне невероятно повезло».
Одноклассники лайкали, завидовали. Теперь никто не называл её Сорокой, все интересовались, как она там оказалась. Настя отвечала туманно.
Однажды её фотографии прокомментировал Антон, бывший одноклассник. Они начали переписываться. Антон скромно писал, что работает в автосервисе, хорошо зарабатывает и купил себе «Фольксваген». Приложил фото рядом с машиной.
Но чаще говорил о чувствах. Жалел, что она далеко, спрашивал, когда вернётся. Настя отвечала уклончиво — мол, не собирается, во Франции всё прекрасно. Понимала, что его интерес подогревала её «заграничная жизнь».
Но Антон уверял, что она всегда ему нравилась, ещё с седьмого класса. Она и правда ловила его взгляды на уроках. Ей хотелось верить.
Однажды хозяева уехали на приём. Старушка спала. Настя зашла в гардеробную, примерила платья хозяйки. Красное с тонкими бретелями село идеально. Хозяйка была худая, а у Насти — всё на месте: грудь, талия, бёдра. Впервые она себе понравилась.
Настя налила вина, сделала фото в гостиной на фоне картин, выложила с подписью: «Вернулась с приёма… Устала… Решила расслабиться».
Выпила ещё бокал и уснула в платье на диване.
Проснулась от криков хозяйки. Та орала так быстро, что Настя ничего не поняла. Только жест в сторону двери ясно говорил — её выгоняют.
Хозяйка швырнула ей вещи. Настя запихивала их в чемодан под крики: «Вон!» У двери увидела своё отражение в зеркале и злорадно подумала: «Хотя бы платье не снимала». Но в последний момент хозяйка передумала.
Настя медленно сняла платье, под которым были только трусики. Хозяин, толстый лысый мужчина, смотрел на неё жадными глазами, что-то горячо говоря жене. Та кричала в ответ.
Настя усмехнулась, тряхнула кудрями и ушла.
Без языка, без рекомендаций устраиваться было некуда. Тётя Галя уехала, попросила подождать неделю. Но ждать было негде.
Через год сбережений Настя вернулась в Россию.
На вокзале её ждал серый, разбитый город, так непохожий на чистую Францию. У таксистов она увидела Антона.
— Почему не предупредила? Я бы встретил! — улыбнулся он.
— А где твой «Фольксваген»? Врал? — возмутилась Настя.
— Да. Если бы написал, что просто механик после армии, ты бы не ответила.
— Ладно, — Настя разглядывала его. — Ты изменился.
— А ты стала ещё красивее, — не отводил глаз Антон. — Надолго приехала?
— Посмотрим…
Оказалось, мать ушла от отца. Настя поехала к ней.
— Знаешь, Вова младше меня… Боюсь, ты мне будешь соперницей, — смущённо сказала мать.
К отцу Настя зашла, дала денег, но жить не осталась.
Через несколько дней тётя Галя позвонила: устроила её горничной в отель.
— Останешься? — Антон вёз её в аэропорт.
— Нет. Буду работать.
— Я врала, понимаешь? Обманывала всех…
—Но когда самолёт взлетел, Настя вдруг поняла, что самое важное — быть честной не с другими, а с самой собой.
