**5 ноября**
Казалось, пустота, но в ней — что-то важное.
Анфиса ехала на автобусе №45, который петлял по заснеженному Ульяновску. Прислонилась к холодному стеклу, пальцы сжали полиэтиленовый пакет с синим логотипом «Маг-нита». Внутри — пирожное «Ласточка». Сладкое название резало слухо— за окном стойл мороз, в груди — тишина, на душе — серая муть.
Сегодня ей стукнуло тридцать четыре. Ни звонков, ни сообщений. В телефоне — спам от банка, уведомление о задержке доставки и открытка от одногруппницы, с которой не виделись лет десять. Смайлик, шаблонные слова. Всё. День рождения проходил где-то рядом, но словно бы не с ней, а в чужой квартире, в чужой судьбе.
— Выходите? — спросила старушка в платке. Анфиса вздрогнула, кивнула и вышла на знакомой остановке.
Двор детства. Всё на месте: ржавые качели, покосившаяся скамейка, старый тополь с дуплом, где когда-то прятались от дождя. Всё родное и одновременно чужое. Будто прошлое осталось, а она в нём — лишняя.
Мать ждала на четвёртом этаже. Дверь, как всегда, не заперта.
— Пришла… О, пирожное принесла, — сказала мать, будто это единственное, что стоило внимания.
На кухне пахло жареной картошкой и свежим хлебом. Часы тикали глухо, будто напоминали: время идёт, даже если жизнь застыла. В луче закатного света плавали пылинки.
— Ну, как ты? — спросила мать, повернувшись к раковине.
— Нормально, — машинально ответила Анфиса. Потом, после паузы, добавила: — Как будто ничего.
Ели молча. Мать положила ей слишком много, как всегда. Её забота была в лишней ложке, в куске хлеба, во взгляде мимо. Долго выбирала нож, чтобы разрезать пирожное — будто от этого зависело, сбудется ли хоть что-то.
— С днюхой, дочка, — проборовала тихо, словно стесняясь.
— Спасибо.
— Ты держишься. Это главное.
— А разве нужно? — спросила Анфиса, не поднимая глаз.
Мать обернулась. Взглянула так, как могут только те, кто знает усталость до костей. В её глазах не было упрёка — только тихое понимание.
— Иногда — не нужно. Но мы всё равно держимся.
Позже Анфиса вышла на балкон. Внизу дети визжали, гоняли мяч. В окнах соседних домов мелькали чужие жизни: кто-то ругался, кто-то смеялся, кто-то включал музыку. И в этом хаосе Анфиса вдруг почувствовала, как что-то внутри оттаивает — будто лёд, копившийся годами, начал поддаваться, пуская по жилам тёплые струйки.
Обратно ехала в почти пустом автобусе. Пакет с пирожным смяла и сунула в карман. В салоне пахло чужими пальто и зимней дорогой. Люди спали, листали ленту, обнимались. Мир жил. Без неё — тоже.
Дома было тихо. Сняла куртку, бросила сумку на диван и вдруг увидела у двери открытку. Бумажную, простую. Неровным почерком: «Ты делаешь больше, чем видишь. Ты — есть. С днём рождения».
Подписи не было. Ничего знакомого. И всё же… Улыбнулась. Слабо, но искренне. Словно кто-то разглядел её — не маску, не вежливую улыбку, не сотрудницу в отчётах. А её. Ту, что каждый день встаёт и идёт — без фейерверков, без оваций.
И вдруг этого стало достаточно. Неизвестного, но настоящего.
Может, в этом и есть жизнь? Не в сотнях сообщений, не в шумных праздниках. А в миге, когда ты один, но кто-то всё равно шепчет: «Я вижу тебя». Без слов. Просто — видит.
Кажется, ничего. А на самом деле — всё.
**Вывод**: Иногда самая глубокая поддержка приходит оттуда, откуда не ждёшь. И даже маленький знак может растопить лёд в душе.
