Поездка к морю
В пятьдесят девять лет Николай Сергеевич Соколов овдовел. Дочь после похорон матери сразу предложила отцу переехать к ней.
— Пап, поехали к нам. Как ты тут один будешь? Тяжело же. Хоть на первое время. Придёшь в себя…
— Спасибо, конечно, Катюша, но не поеду. Ты за меня не переживай. Я ещё крепкий, сам справлюсь. Что я у вас делать буду? Лучше ты поживи у меня подольше, — Николай Сергеевич с надеждой посмотрел на дочь.
— Пап, там Дима с Андреем одни. У Димы переходный возраст, у Андрея работа… Мне надо ехать, — виновато промолвила Катя и обняла отца.
— Понимаю. — Николай Сергеевич потрепал её по плечу.
— Пап, если что, звони сразу. Обещаешь?
— Что мне одному нужно? Еду приготовлю, стиральная машинка есть, полы вымою. Пока Таня болела, всему научился. Она только подсказывала. Или у меня грязно? — В голосе его прозвучала обида.
— Да нет, пап, у тебя чисто. Не сердись, просто волнуюсь. — Катя прижалась к его плечу.
— Я не запью. В молодости водку не жаловал, а сейчас и подавно. Не переживай, поезжай.
Так и решили. Николай Сергеевич нагрузил дочь гостинцами. Катя приподняла тяжёлую сумку.
— Пап, зачем столько? У нас всё есть.
— Попробовала бы матери отказать. Бери, пригодится. Поезд довезёт, а там Андрей встретит, — буркнул он без злости.
На вокзал они приехали за минуту до отправления. Проводница проверила билет, велела заходить — поезд трогается.
Катя в последний раз обняла отца, поцеловала в щетинистую щёку. Схватила сумку, пряча слёзы, и быстро зашла в вагон. Пока проводница закрывала дверь, махала ему рукой, улыбаясь сквозь слёзы.
Николай Сергеевич смотрел, как поезд набирает скорость, превращаясь в точку, и наконец исчезает. Сердце ныло от тоски. Вот и остался один. Пока дочь была рядом, держался, а теперь дал волю слезам. Вокруг звучали голоса, смех, люди спешили по своим делам, а он шёл к автобусу, будто в пустыне, ничего не замечая.
«Эх, Танюша, как мне без тебя? Может, зря я с Катей не поехал?» Дойдя до остановки, он решил идти домой пешком, оттягивая встречу с пустой квартирой.
Медленно брел по пыльной улице, вспоминая, как встретил Таню…
***
Со школы Коля был влюблён в Иру, хрупкую девушку с золотистыми веснушками и медными волосами. Веснушки не исчезали даже зимой, лишь бледнели. Он называл её солнышком.
В выпускном классе у её отца обнаружили туберкулёз. Врачи посоветовали переехать в тёплый край. Родители Иры быстро продали квартиру и уехали на Чёрное море, купив дом.
Сначала они с Ирой часто писали друг другу. Как мать ни зайдёт, Коля либо в окно смотрит, либо письмо пишет. В каждом обещал, что следующим летом обязательно приедет. Мать ругалась, что вместо подготовки к экзаменам он ерундой занят. Но Коля её не слышал — он уже был там, с Ирой.
После первого курса он пошёл в стройотряд, чтобы заработать на поездку и не просить у родителей. Вернулся в августе загорелым, худым и с порога заявил, что едет к Ире.
Мама взбунтовалась:
— Один не поедешь. Напиши сначала, предупреди её родителей. Год прошёл, всё могло измениться.
Мобильных тогда не было, а стационарный в её доме — редкость. Пришлось писать письмо и ждать ответа, корил себя, что не догадался написать раньше.
Когда ответ пришёл, оказалось, билеты на поезд достать почти невозможно. Все будто сговорились и рванули на море. Так Коля к Ире тем летом и не попал.
Обиженный на весь белый свет, он написал, что следующим летом уж точно приедет, у них всё впереди…
Ира не ответила. Коля страдал, огрызался на родителей, писал снова и снова — тишина.
Дождливым утром он бежал на автобус и налетел на девушку. От неожиданности она выронила сумку в лужу. На пары он в тот день не попал.
Они с Таней сидели в кафе и болтали. С ней было легко, будто знал её сто лет. Она училась в медучилище. Её учебники сохли на батарее.
— Ты ничего важного не пропустил из-за меня? — спохватился Коля.
— Зачёт по анатомии. Всё равно бы не сдала, преподаватель строгий, — легко ответила Таня.
Его поразили её чёрные глаза — как омут, без дна. Первое время он ещё вспоминал Иру, но она была далеко, а новая любовь — вот она.
Маме Таня сразу понравилась. Скромная, серьёзная, да ещё и медработник. Не страшно отдать сына в её руки. Любовь у них была спокойной, как сама Таня. Они поженились, как только получили дипломы. Через год родилась Катя.
Ира иногда снилась. Коля просыпался взволнованный, но тут же успокаивался — рядом были Таня и Катюша. Да и у Иры, наверное, своя семья. Как вышло, так вышло.
***
Вернувшись домой, Николай Сергеевич решил не предаваться грусти и взялся за уборку: снял с зеркал чёрные тряпки, закинул в стиралку постель, на которой спала дочь, распахнул окна и вымыл полы. В чистую квартиру врывался шум улицы, и она уже не казалась такой пустой.
«Вот видишь, Танюша, справляюсь. Ты за меня не переживай. Скоро увидимся», — говорил он, поглядывая на её фотографию. Кате не дал повязать чёрную ленту на рамку. «Для меня она живая, здесь, в сердце», — отрезал он.
На работе директор вызвал его к себе:
— Понимаю, как тебе тяжело. Выделили тебе путёвку на юг, поезжай, отдохни. Сейчас бархатный сезон, тихо, фрукты.
— Да я уже отпуск отгулял, — удивился Николай Сергеевич.
— Ничего, за свой счёт возьмёшь. Матпомощь тебе выписал. Считай премию за работу, — похлопал его по плечу директор.
Николай Сергеевич взял билет в плацкарт на середину сентября и написал заявление.
С Таней они ездили на юг лишь раз, когда Кате было пять и она постоянно болела. Врач посовНо как только Николай Сергеевич закрыл глаза, он снова увидел Таню — она улыбалась ему с того берега, где вечное лето, морской бриз и покой.
