Да просто Мама говорит, что ты стала странной, слышу я, как будто она шепчет в уголке кухни, а я только тяну на себя эту бесконечную реплику.
Ах, мама говорит фыркнула Алёна, и сразу вспомнила недавний скандал с Натальей Леонидовной. Как же могла теща вдруг вспомнить, что я её «нахамила», когда она только начала вспоминать своё печальное прошлое? Наверное, уже в сотый раз.
Наталья Леонидовна, давайте сменим тему, вежливо, но твёрдо произнесла Алёна.
Теща только что запустила свой привычный монолог о недоношенных беременностях, вдруг закашлялась от возмущения и посмотрела на молодую девушку с недоумением.
Алёна, я ведь хочу тебя поддержать, сказала она.
Спасибо, мне не нужна поддержка от человека с эмпатией, как у хлеба, ответила Алёна, не скрывая иронии.
Ты меня сейчас оскорбила? в глазах тещи закипели слезы.
В любой другой день я бы попыталась сгладить конфликт, а не отмахнулась бы, будто бы у меня срочный звонок или встреча, о которых я «вот совсем забыла». Но «горькая меланхолия» дело странное, особенно когда она вгоняет в полёт весь организм беременной женщины.
К пятому месяцу я превратилась из терпеливой и мягкой девушки в настоящую «рубящую с плеча» женщину, которая, засучив рукава, сразу спрашивает: «Где же, как постарому, лошадка и изба?», а потом сама решает свои задачи.
Как мне тебя называть, если уже триста раз говорили, что я не хочу обсуждать с тобой твой неудачный опыт родительства? бросила я.
Знаете, у меня есть другаутист, который может вдруг начать танцевать в супермаркете или не уловить шутку. Даже он понимает, что обсуждать такие темы с беременной верх идиотизма.
То есть я не только «тупая», но ещё и «идиотка», вот как ты ко мне относишься? разразилась я, и, захлопнув дверь, выдохнула, вдохнула, улыбнулась, полностью довольная собой.
Надежда была, что теперь она оставит меня в покое на пару недель, а лучше навсегда. Но разговор с тещей запустил новую серию проблем.
Глеб, мой муж и сын Натальи Леонидовны, сидел за ужином тихо, задумчиво. Сначала я пыталась, как обычно, вести беседу, но понялa, что он отвечает односложно, будто мыслями гдето в другом месте.
Я задавала вопросы, а он лишь уверял, что всё в порядке. Связать его молчание с утренним конфликтом мне не удалось. Я лишь подумала, что он завалился работой или что-то скрывает, чтобы не тревожить меня.
Через несколько дней разговор всё же завязался. Глеб вдруг спросил, как бы между прочим:
Алёна, а тебе говорили о послеродовой депрессии? Она ведь может возникнуть и у беременных, верно?
Может, но я вряд ли считаю себя депрессивной, разве нет? ответила я, смеясь.
Ради твоего спокойствия могу сходить к психиатру, но только если ты пойдёшь со мной и сама объяснишь специалисту, что в моём поведении заставило тебя подозревать «депрессию». сказал он.
Да просто Мама говорит, что ты странная стала, отозвался я, повторяя её же слова.
Ах, мама говорит фыркнула я снова, вспоминая ту же ссору.
Глеб, без обиняков скажу: если ктото и должен к специалисту, так это твоя мама. Знаешь, что она мне сказала?
Знаю, вы постоянно ссоритесь. Она считает, что ты ей специально устраиваешь «гадости», подхватил я.
О чём ты сейчас? не поняла я, потому что в его словах не было смысла.
Глеб напомнил, как пару недель назад его мама купила ту же маску, что стояла у меня, и уверяла, что я её ей посоветовала.
Мама использовала эту маску и решила, что ты ей «плохую» маску посоветовала, а «хорошую», от которой волосы растут, припрятала для себя, жаловалась она.
Что? Глеб, ты в женских штучках, как ты выразишься, ничего не понимаешь! рассердилась я.
Я успела за три минуты объяснить, почему я, с волосами, которые никогда не красились аммиачной краской и не гладились, не могла советовать тёще такую маску. Ведь маска для здоровых волос не подходит женщине, которая постоянно обесцвечивает и «биозавивает» их, от чего волосы почти погибают.
Я даже адрес ей правильно отправляла, когда ей нужно было забрать посылку у твоего друга, разблокировала я телефон, открыла переписку и показала его мужу.
Понятно. Прости, кажется, не стоило доверять маме. Раньше она была нормальной, а поругались мы изза чего? спросил он.
Она начала рассказывать мне о своём горе, которое пережила четыре раза подряд, пока ты не появился, ответила я. Но нельзя постоянно об этом говорить, учитывая моё положение. Мне уже не хватало чужих проблем.
Ты хочешь сказать, что она уб? пробормотал Глеб, вызвав маму на разговор. После этого он вернулся домой и поставил меня перед фактом: с её мамой мы больше не будем поддерживать отношения.
Я была рада. Теща уже давно надоела своим неадекватным поведением и попытками меня очернить. Родственники Глеба ещё долго упрекали его, что он «поменял мать на чужую», а он лишь фыркал и отвечал, что мать его ребёнка не чужая, а виноватая в том, что всё развалилось.
Теперь единственный вопрос: зачем матери понадобилось ссорить её сына с беременной женой? Ответ пока не спешит открываться. Догадываюсь, типичная сказка о матери, которая не хочет делить сына с другой женщиной. Она потеряла всё целиком, и сама виновата, так что жаловаться на Глеба и меня нет смысла.
Хотел бы ты хотя бы ребёнка увидеть? возмущаются родственники. Единственная радость бабушки внук в старости, а сын её лишил её этого.
Вот так вы «покровительствуете» своим внукам, навязывая им общение с вашей «крепкой» семьёй, парирует Глеб. Ему, кажется, доставляет удовольствие эта перепалка в переписках.
Он даже жалел, что после предложений взять заботу о досуге «бабушки» на себя, родственникам ничего не остаётся, кроме как отмахнуться от темы.
Глеб прекрасно понял, что его мать его не любит, и осознал причины, почему всё так сложилось. Он не смог исправить ситуацию, но пару раз намекнул родственникам не лезть в чужие дела, после чего полностью оборвал с ними контакт. С этим исчезла и любая помощь, и «любящие» люди наконец-то оставили семью в покое.
Сейчас наш маленький сын растёт в тишине и спокойствии. Мы с Алёной делаем всё, чтобы это спокойствие длилось как можно дольше, желательно весь ранний детский период. Когда он подрастёт, мы будем учить его общаться и правильно отвечать на всякие «прилипалы».
Учить будет, потому что у меня после беременности зубы не исчезли, а Глеб скромен, как и прежде. Скромность в наши дни лишь помогает «ехать», но в практике почти ничего не стоит. Я считаю, что успела понять всё вовремя, пока ещё можно было исправить ситуацию и избавиться от всех «паразитов», которые пытались вкатить в нашу семью.
