Дай, выручи пятистами? закончилось голосовое сообщение друга, где звучал отчётливый голос: «Денег нет, а бензин на нуле».
Вика молча открыла приложение банка, нажала кнопку перевода. Пятьсот рублей мгновенно перелетели к Алексею. Всё произошло быстрее, чем успела додумать раздражённую мысль до конца.
Спасибо, солнце, ты лучшая! пришло голосовое через минуту.
Она отложила телефон и уставилась в потолок своей спальни. «Лучшая», подумала она. Конечно, кто ещё переведёт деньги в одиннадцать вечера без вопросов? Кто ещё не напомнит про те три тысячи, одолжённые две недели назад?
Полгода назад всё было иначе. Мы с Алексеем, Людмилой и Константином зарабатывали примерно одинаково плюсминус пять тысяч, ерунда. Скидывались на пиццу поровну, делили счёт в кафе на четверых, никто не считал чужие деньги. А потом Вика защитила диплом, получила повышение, перешла в другой отдел.
И её зарплата выросла в четыре раза. Не в полтора, не в два, а в четыре.
Сначала она сама не сразу поняла, что изменилось. Пару первых месяцев жила, как прежде: откладывала на чёрный день, покупала еду по акциям, считала каждую покупку дороже тысячи. Привычка. А друзья заметили сразу. Как будто на её лбу загорелась неоновая вывеска: «Теперь я миллионерша, налетай».
Вика села на кровать, подтянула колени к груди, и вспомнила тот вечер первые посиделки у неё после повышения. Людмила принесла бутылку дешёвого напитка, Константин пакет чипсов. Алексей пришёл с пустыми руками и широкой улыбкой.
Тогда Вика заказала роллы, купила хорошие напитки, сыр, фрукты. По привычке разделила сумму на четверых и скинула в общий чат. Никто не перевёл деньги. Она ждала день, два, неделю. Потом написала напоминание: вежливое, с улыбающимся смайликом.
«Даш, ну ты чего? У тебя же теперь денег куры не клюют», ответила Людмила.
«Не парься, в следующий раз скинемся», добавил Константин.
Следующего раза не было. Вернее, он был, но всё повторилось: Вика накрыла стол, друзья пришли, поели, ушли. И снова оплатила всё она одна.
Тогда Вика решила спросить напрямую. Мы сидели на её кухне, доедали пасту, которую она готовила два часа.
Ребята, начала она, а мы както будем делить расходы? Я потратила на всё примерно пять тысяч.
Алексей поперхнулся вином. Людмила округлила глаза. Константин сделал вид, что внимательно изучает рисунок на скатерти.
Дашуля, протянула Людмила тем тоном, которым разговаривают с капризными детьми, ну ты же теперь богатая. Для тебя пять тысяч это как для нас пятьсот рублей.
Точно, подхватил Алексей. Ты не обеднеешь. А нам сейчас и так туго.
Дашка, не жадничай, похлопал её по плечу Константин. Мы же друзья.
Друзья. Вика кивнула, улыбнулась, свернула неприятную тему, потому что не хотела ссоры, не хотела быть той жадиной, что считает копейки при шестизначной зарплате. Но после того вечера она стала реже звать их к себе, ссылаясь на работу, усталость, планы. Иногда врет, просто чтобы не чувствовать себя использованной.
Походы в магазины с ними превратились в отдельный вид пытки. Каждый раз ктото «забывал кошелёк», «не успел снять наличку», «оставил карту дома». Две тысячи туда, три тысячи сюда. Вика выручала, потому что отказать было неудобно, когда стояла очередь.
Но деньги никто не возвращал. Никогда.
И вот наступил Новый год. Тридцать первое декабря. Вика стояла посреди своей гостиной, оглядывая накрытый стол. Оливье, селёдка под шубой, запечённая курица, нарезки, мандарины горкой в хрустальной вазе. Всё красивое, праздничное. Всё за её счёт.
Она не планировала встречать праздник с ними. Хотела побыть одна, посмотреть какойнибудь глупый новогодний фильм, лечь спать в два ночи. Но друзья напросились.
Дашка, ну как ты будешь одна в Новый год? Мы придём, будет весело!
У тебя квартира большая, всем места хватит!
Ты же не бросишь нас?
Она согласилась, потому что всё ещё надеялась. Вдруг они изменятся, принесут чтото, скинутся, хотя бы скажут спасибо.
Телевизор тихо бормотал на фоне. Вика поправила блестящий шарик на искусственной ёлке в углу и посмотрела на часы. Одиннадцать. Скоро придут.
Звонок в домофон раздался в четверть двенадцатого. Людмила влетела первой, в облаке приторных духов и блесток.
Дашка! С наступающим! Я тебе подарочек принесла!
За ней ввалились Алексей и Константин.
О, стол классный! плюхнулся Константин на диван и сразу потянулся за оливье. Дашка, ты молодец. Я с утра не ел.
Вика принесла бокалы, разлила напитки. Они чокнулись, выпили за уходящий год, за новый, за дружбу. Она улыбалась, говорила правильные слова. Внутри чтото тянуло и скребло, но она не давала этому вырваться. Не сейчас. Не за десять минут до полуночи.
Под бой курантов Вика загадала желание: чтобы следующий год был честнее этого.
Подарки! вскрикнула Людмила. Давайте открывать!
Вика отдала свёртки друзьям.
Держи, Дашуля! Людмила сунула ей пакет.
Внутри гель для душа с ароматом арбуза.
О, спасибо, вынула Вика гель, повернула в руках. Арбуз. Милый.
От меня! Константин протянул свой пакет.
Носки. Красные, с оленями. Ценник, забытый оторвать сто двадцать рублей.
Класс, она отложила носки в сторону.
И от меня! Алексей торжественно вручил маленькую коробку.
Ёлочные шарики. Три штуки, пластиковые, с облупившейся краской.
Вика смотрела на свои подарки: гель, носки, шарики. Общая стоимость триста рублей, не больше. Она кивнула себе. Правильно. Всё правильно.
А теперь открывайте мои, сказала она.
Людмила разорвала упаковку первой. Внутри ежедневник, конфеты и носкиоленя, но симпатичнее.
Константин получил набор для бритья и сладости. Алексей термокружку и шарф.
Лица у всех троих вытянулись синхронно, будто репетировали.
Эээ, пробормотала Людмила, разглядывая ежедневник. Дашуля, это всё?
В смысле?
Ну, помахала она ежедневником в воздухе, подарок. Это весь подарок?
Вика откинулась на спинку, скрестила ноги.
Да. Чтото не так?
Даша, вмешался Алексей, мы думали, ты ну, раскошелишься нормально. Ты же можешь себе позволить.
Я дарю вам то же, что вы дарите мне, сказала она ровно. Примерно в той же ценовой категории. Это честно.
Нечестно! вспыхнула Людмила. Ты зарабатываешь в сто раз больше нас!
В четыре раза. И это не значит, что я обязана тратить на вас больше, чем вы на меня.
Обязана! воскликнула Людмила. Мы же друзья! Друзья должны делиться!
Вика смотрела на неё снизу вверх: на раскрасневшееся лицо, на блестки в волосах, на дрожащие от возмущения губы.
Делить? переспросила она. Я полгода оплачиваю всё. Каждая наша встреча за мой счёт. Долги не возвращаете. Вы приходите ко мне с пустыми руками и съедаете мою еду. И теперь говорите, что я должна?
Ты жадная, бросил Константин. Просто жадная. Денег куча, а ведёшь себя как нищая.
Я веду себя как человек, которому надоело, что его используют, встала Вика. За этот год вы задолжали мне немало. Ни копейки не вернули. Сегодняшний стол обошёлся мне в пятнадцать тысяч. Вы скинулись? Нет. Вы хотя бы предложили? Нет. Вы пришли, сели и едите.
Потому что ты богатая! крикнула Людмила. Для тебя это копейки!
Неважно, копейки или миллионы. Важно, что это мои деньги. Мои. Я их заработала. И я не обязана тратить их на людей, которые считают меня кошельком с ножками.
Тишина. Константин шумно выдохнул. Алексей отвернулся к окну. Людмила стояла с красными пятнами на щеках, ежедневник всё ещё болтался в её руке.
Ты изменилась, сказала она тихо. Раньше была нормальной.
Людмила швырнула ежедневник на диван.
Пошли, ребята. Нечего нам тут делать.
Они собирались молча, надевали куртки, обувались, не глядя на неё. Алексей всё-таки обернулся в дверях.
Зря ты так, Даша. Мы же столько лет дружили.
Дружили, согласилась она. А потом решили, что я должна вас содержать.
Дверь захлопнулась. Шаги на лестнице затихли. Вика осталась одна в квартире, где пахло оливье и сгоревшими бенгальскими огнями.
Она вернулась к столу, наполнила бокал, съела ложку салата вкусный, с домашним майонезом. Взяла мандарин, потом ещё один. Телевизор показывал «Иронию судьбы». Вика усмехнулась и достала телефон. Сначала заблокировала Людмилу, потом Алексея, потом Константина. Удалила их из друзей во всех соцсетях, очистила переписки.
Эта дружба не прошла проверку деньгами. Она думала, что друзья останутся друзьями независимо от количества нулей в её зарплате. Но нет. Оказалось, деньги лакмусовая бумажка: показывают, кто рядом ради тебя, а кто ради твоего кошелька.
Она доела оливье, закуталась в плед, переключила канал. За окном ктото запускал фейерверки; разноцветные вспышки раскрашивали небо над крышами. Она смотрела на них и улыбалась. Не грустной улыбкой, не натянутой настоящей.
Это не конец. Она найдёт других людей, тех, кто будет ценить её саму с деньгами или без, тех, кто не будет считать её зарплату и прикидывать, сколько с неё можно поиметь.
Мандарины пахли праздником и детством. Вика очистила ещё один, разделила на дольки, положила в рот. Сладкий, сочный, идеальный.
С Новым годом, Даша. С новой жизнью, прошептала она сама.
