“Выбрось его немедленно!” — прошипела она, глядя на моего кота, с которым я прожил целое десятилетие.
Мы с моей девушкой Светланой решили поселиться вместе. До этого встречались почти полгода — всё шло как по маслу, и я предложил ей перебраться в мою квартиру. У нас должно было выйти уютное гнёздышко на троих — я, Светлана и мой верный рыжий комочек, кот Васька.
Васька был со мной десять лет. Я забрал его из родительского дома, когда переезжал в Петербург. Он стал частью меня. Мы прошли через тоску, радости и даже пару неудачных романов. Васька всегда ждал у двери, спал у ног, мурлыкал в самые тяжёлые дни. Я не просто любил его — он был моей семьёй.
Сначала Светлана не жаловалась. Даже похваливала: «Какой лапочка!» Я тогда подумал — повезло, все счастливы. Но счастье оказалось хрупким.
Через неделю у неё начались странные приступы — чихание, слезящиеся глаза, головная боль. Я настоял на визите к врачу. Диагноз прозвучал, как удар: аллергия на кошачью шерсть.
— Но как? — растерялся я. — Она же раньше гладила котов, и Ваську тоже!
— Аллергия — штука коварная, — сухо ответил врач. — Раньше контакт был редким, а теперь она живёт с источником аллергена. Состояние может ухудшиться.
Я чувствовал, как земля уходит из-под ног. Разрывался между разумом и болью. Любил Светлану, но как предать Ваську, того, кто был рядом, когда никто больше не нуждался во мне?
По дороге домой я уже думал, как временно отвезти кота к другу. Готов был на жертвы ради её здоровья. Но едва мы вошли в квартиру, Светлана, не сняв сапоги, бросила:
— Ну что, когда уже избавишься от этой твари?
— Какой твари? — я остолбенел. — Давай обсудим, всё не так просто…
— Тут нечего обсуждать, — её голос стал ледяным. — Мне с каждым днём хуже. Хочешь, чтобы я задохнулась?
Я онемел. Не от диагноза — от её слов. Я был готов искать выход, но «избавиться» прозвучало как приговор. Для неё Васька был не живым существом, а проблемой, мусором, который мешал.
— Если кому-то и нужно уходить, так это тебе, — тихо сказал я. — Васька остаётся.
Светлана застыла, потом резко развернулась и начала швырять вещи в сумку. Через час от неё не осталось и следа.
Сначала было пусто. Потом — странное облегчение. Я понял: тот, кто требует вычеркнуть часть твоей жизни, не любит по-настоящему. Да, можно было уговаривать, искать компромисс. Но зачем? Чтобы потом жить в страхе перед её очередным «приступом»?
Я не жалею. Порой звери вернее людей. В ту ночь Васька лежал рядом, пока я пил крепкий чай и смотрел в тёмное окно. Он урчал, словно шептал: «Всё в порядке. Я здесь».
И он прав — всё будет хорошо. Жизнь не кончается на одной любви. Но если человек требует отрезать от себя того, кто был с тобой в самые тёмные дни — это не любовь. Это холодный расчёт.
Теперь мы снова вдвоём с Васькой. Может, когда-нибудь появится тот, кто поймёт: моя семья — это не только я. Это ещё и старый, мудрый, пушистый зверь, который любит меня без условий.
