Разбитые пионы: Драма любви Даши и Игоря
Варвара Степановна ворвалась в квартиру дочери на рассвете, её каблуки гулко стучали по скрипучему паркету. Увидев Дашу на кухне, лицо уткнувшую в ладони, с плечами, дрожащими от слёз, она застыла как вкопанная.
— Дочь, что случилось? — голос Варвары Степановны дрогнул, будто струна.
Даша молчала, лишь судорожно вздрагивала.
— С ребёночком что-то не так? — прошептала мать, сердце сжалось в комок.
— Нет, мам, с малышом всё хорошо, — едва слышно пробормотала Даша, вытирая мокрое лицо.
— Тогда отчего рыдаешь, будто покойника оплакиваешь? — Варвара Степановна шагнула ближе, впиваясь в дочь взглядом.
Даша, не в силах говорить, сунула ей телефон, на экране которого пылало сообщение.
Мать взяла дрожащими руками гаджет, пробежала глазами текст и остолбенела, будто громом пришибленная.
Тем временем Игорь, только что вернувшийся из долгой командировки в Самару, тихо поставил потрёпанный чемодан у порога их дома в Подмосковье. В руках он сжимал пышный букет алых пионов — любимых цветов Даши. Он хотел сделать сюрприз, не предупредив о приезде. Сердце колотилось в предвкушении: он представлял, как войдёт, обнимет ничего не подозревающую жену, вдохнёт знакомый запах её волос и поцелует так, как не целовал уже полгода. Крадучись, Игорь поднялся на крыльцо и замер, услышав голос тёщи из кухни.
— Говорю же, хватит терпеть! Пора рвать эти путы, ставить точку! — голос Варвары Степановны звенел, как набат. — Ты измучена, а всё жалеешь его! Такие дела не откладывают, дочка. Поверь моему опыту, так будет лучше!
Игорь почувствовал, будто пол ушёл из-под ног. Слова жгли, как кипяток. Даша молчала. Это молчание резало сердце на части. Неужели она и правда считает его недостойным? Букет задрожал в его руках. Он развернулся, тихо надел ботинки, подхватил чемодан и вышел, оставив за спиной дом, который когда-то называл своим.
В грузи было пусто и холодно, будто февральский ветер продул насквозь. Он не мог поверить, что тёща, всегда казавшаяся родной, так презирает его. А Даша… Если она решила уйти, он не даст ей бросить себя первым. Любил её безумно, но если она несчастна — отпустит ради её счастья, даже если разорвётся сердце.
Игорь заночевал у друга, где провёл бессонную ночь, мысленно перебирая каждое слово. Утром, с каменным сердцем, написал Даше:
*«Полюбил другую. Не жди. Будь счастлива. Прощай.»*
Отправив, почувствовал, будто что-то оборвалось внутри. Сел на поезд до Казани, решив навсегда стереть прошлое.
В Казани он сменил номер, удалил все фото, чтобы память не грызла душу. Устроился водителем троллейбуса, снял каморку на окраине и зарылся в работу. Возвращался затемно, валился на койку, чтобы забыться сном. Так прошли месяцы.
Даша, получив сообщение среди ночи, не верила глазам. Перечитывала снова и снова, слёзы лились рекой. Она ждала Игоря, считала дни до возвращения, а он… предал. Утром Варвара Степановна застала дочь в слезах и бросилась к ней, испуганная.
— Дочь, что случилось? С ребёнком что-то?
— Нет, мама… — всхлипнула Даша и протянула телефон.
Мать прочла сообщение вслух:
*«Полюбил другую. Не жди. Будь счастлива. Прощай.»*
— Господи… — ахнула она, хватаясь за сердце.
— Мама, за что он так? — рыдала Даша. — Нашёл другую в командировке! А я… одна. Как жить? А ребёнок? Он так мечтал о малыше, а теперь бросил нас!
— Не смей! — твёрдо сказала Варвара Степановна, обнимая дочь. — У тебя есть ради кого жить. Скоро родишь — это твоя радость. Мы справимся. А он… не стоит слёз.
Слова матери немного утешили Дашу. Она всё ещё любила Игоря, но закопала чувства глубоко. Вскоре родила здорового мальчика — назвала его Никитой. Он был вылитый отец: те же серые глаза, те же ямочки на щеках. Даша часто шептала ему:
— Никитка, мой солнышко, кушать хочешь?
Мальчик рос шустрым и смешливым, наполняя её дни светом. Когда ему исполнилось три, они поехали в Казань к подруге Галине, которая давно звала в гости. Через пару дней Даша повела сына в зоопарк. Села в троллейбус — и вдруг увидела за рулём… Игоря.
Сердце ёкнуло.
— Игорь! — вырвалось у неё.
Он обернулся, и их взгляды скрестились. На миг он забыл, где находится.
— Привет, Даш, — пробормотал он, приходя в себя.
Сначала он не заметил мальчика, державшегося за её руку. Горечь сковала грудь: неужели она родила от другого? Но тут Никита поднял голову:
— Мама, а кто это?
— Это твой папа, — громко сказала Даша, специально, чтобы Игорь услышал, и вышла из троллейбуса.
*«Твой папа».* Слова ударили, как ток. Он не верил ушам. Остановив троллейбус, извинился перед пассажирами и рванул за ней.
— Правда? Он мой?
Даша кивнула, глаза блестели.
— Я никогда не обманывала. Иди, тебя ждут, — махнула она на троллейбус.
Игорь понял, что сейчас не время, но отпустить её не мог.
— Жду здесь в девять. Пожалуйста, приди.
В зоопарке Даша не могла думать ни о чём, кроме него. Его реакция оглушила. Неужели он решил, что она могла быть с другим? Вечером, оставив Никиту с Галей, пошла на остановку.
Игорь ждал под моросящим дождём, сжимая зонт. Увидев её, подбежал, укрывая от воды.
— Пойдём, — кивнул он на уютное кафе.
За чаем молчание висело, как туман, пока Игорь не заговорил:
— М— Ты тогда… все слышал, — прошептала Даша, глядя на чашку, где круги от капель дождя сливались с тёмным чаем.
