Мы разводились с женой, и начался дележ добра. — Бери его! — фыркнула бывшая. — Вы с ним — одного поля ягоды!
Так в нашей квартире поселился шикарный какаду по имени Граф, которого бабушка тут же перекрестила в Фимку.
Попугай достался мне при разделе имущества, хотя формально не относился к нему — жил у жены еще до нашего знакомства.
Фимка был идеален во всем, кроме одного: он упорно молчал. Сколько мы ни бились, вытянуть из него хоть звук было невозможно. Он хранил молчание, как разведчик на допросе. Лишь дед не поддерживал наши попытки.
— Отстаньте от птицы! — ворчал он. — Вам больше не с кем поговорить?
Видимо, поэтому они и подружились. Дед ценил Фимку за молчаливое внимание, а попугай обожал, склонив голову, слушать его рассказы, когда тот мастерил что-нибудь или вечером прикладывался к рюмке.
В конце концов мы решили проконсультироваться у соседки, у которой жили два болтливых волнистика. Она слыла экспертом по обучению птиц человеческой речи. Неудивительно, что Фимка произвел на нее эффект разорвавшейся бомбы.
Она была в диком восторге! Ходила вокруг клетки, ахала, суетилась, а потом вдруг потянулась погладить его. Палец коснулся перьев мирно дремавшего попугая.
Фимка открыл один глаз, неодобрительно посмотрел на гостью и вдруг отчетливо выдал:
— Отстань от птицы!
Соседка чуть не рухнула в обморок, а Фимку с этого момента будто прорвало. Как в той байке про немого мальчишку, который однажды за ужином вдруг заявил: «Суп пересолен!» — а на вопрос, почему молчал десять лет, ответил: «А раньше было нормально!»
Так и Фимка. Молчал-молчал — и заговорил. Проблема была в том, что заговорил он голосом, интонациями и, главное, лексиконом деда. Тот, хоть и старый, но еще крепкий, воевал шофером, вернулся без ноги и всю жизнь рубил избы. Выражался сочно и без стеснения. Почему попугай выбрал именно его — загадка, но факт: матерился Фимка так же лихо, как и дед.
Соседку это потрясло, но не сломило. Она решила взяться за его перевоспитание.
Научить приличным словам и грамотной речи. По своей инициативе она чуть ли не ежедневно приходила и проводила с ним уроки по какой-то заморской методике.
Дед злился, но сдерживался. Лишь после ее ухода ворчал что-то себе под нос.
Нетрудно догадаться что. В конце концов, поняв, что все ее старания тщетны, она, к радости деда, забросила занятия.
А пару месяцев спустя, когда мы все сидели за чаем, она зашла на огонек поинтересоваться здоровьем Фимки. Увидев ее, попугай встрепенулся и вдруг выдал:
— Берегите птицу! Фимка — золото!
Этой фразе она безуспешно учила его несколько месяцев. Даже то, что он произнес ее с дедовскими интонациями, не омрачило ее триумфа. Кажется, у нее даже слеза проступила от умиления. А Фимка, посмотрев на ликующую соседку, добавил тем же дедовским голосом:
— Лучше б кота научила, дура конченая…
Автор: Геннадий Пименов.
