Давно уже Татьяна чувствовала, что её брак с Сергеем трещит по швам. Любовь угасла, оставив после себя лишь привычку и кучу невысказанных обид. В квартире витало тяжёлое молчание, будто перед грозой.
Она оттягивала разговор, убеждая себя, что всё наладится. Но чем глубже копала, тем яснее понимала — дальше так жить нельзя. А что делать? У них же растёт дочь.
Татьяна готовила, убирала, следила, чтобы Настя не задерживалась допоздна и делала уроки. У дочери появились свои секреты — ну что ж, взрослеет. А муж? Муж приносил зарплату. На этом его участие в семейной жизни заканчивалось.
Последнее время он не выпускал телефон из рук, уткнувшись в экран, как мальчишка.
И тут Татьяна заболела. Температура, ломота, голова раскалывалась. Попросила Сергея приготовить ужин — Настя снова пропадала с подружками.
— Да ладно, перебьёмся чаем с бутербродами, — отмахнулся он.
Татьяне было не до споров. Два дня провалялась в полудрёме. Когда стало легче, вышла на кухню — раковина завалена грязной посудой, холодильник пуст, стиральная машинка забита его рубашками. Она принялась за уборку, к вечеру вымоталась в ноль.
После ужина гора посуды выросла снова. Терпение лопнуло.
— Хватит! Я не уборщица. Работаю наравне с тобой, а потом ещё и дома вкалываю. Хоть бы за собой помыл!
— Всё равно же ты моешь, — спокойно ответил Сергей.
— Завтра вынеси мусор. Пакет у двери оставлю.
— Ладно.
— Не «ладно», а сделай, — устало сказала Татьяна. — Раньше хоть пылесосил иногда. Я не звёзд прошу — мусор выкинуть. Ты меня вообще слышишь? Оторвись от телефона!
— А? Я и так всё делаю.
— Что именно?
— Да чего ты раздраконилась? Ты же женщина, это твои заботы. Я деньги приношу. Что тебе ещё надо? Две бабы в доме, а я должен тарелки мыть?
— Ты мою дочь бабой назвал?! — вспыхнула Татьяна.
— Кстати, где она? Твоё воспитание — гуляет где попало. Из-за какой-то тарелки скандалишь.
— Дело не в тарелке! Дело в том, что тебе наплевать на меня!
— Всё! Надоело! — Сергей вышел, хлопнув дверью.
На столе замигал экран его телефона. Татьяна успела разглядеть имя перед тем, как экран погас.
— «Ленка»… Это Лена? Елена? Ленора? — голос дрожал, хоть она старалась звучать ровно.
Сергей развернулся к ней, глаза холодные.
— Ты в мой телефон лазила?
— Он у тебя под паролем. Есть что скрывать?
— А если есть? — он смерил её взглядом. — Да, у меня другая. Давай решать по-человечески.
— Как?.. — Татьяне перехватило дыхание.
— Ну начинается, — он закатил глаза. — Если хочешь истерить — валивай.
Мир рухнул в одно мгновение.
— Собирай вещи.
— Куда?..
— Квартира моя. Родители подарили. Разменивать не собираюсь.
— А мы с Настей? Ты шутишь?
— Нет. Поезжай к родителям.
— Я никуда не поеду! — раздался за спиной Настин голос.
— Подслушивала? — ёкнул Сергей.
— Вы орали так, что соседи слышали. Вы разводитесь? Я останусь с папой.
— Вот, — торжествующе сказал Сергей. — Кто тут плохой?
— Ты не можешь с ним оставаться! У него же… — Татьяна запнулась.
— Ну и что? У меня своя комната. К бабушке не поеду — у них медведи на улицах. Тут школа, друзья. Я никуда не уйду.
Паника накрыла Татьяну. Её вышвыривали из дома, а дочь выбрала отца.
Ночью она не спала, глотая слёзы на узком диване. Утром ушла, пока они спали.
На работе коллега, Галина, сразу заметила её состояние.
— У меня нет ни семьи, ни дома, — прошептала Татьяна.
— Держись. У меня есть квартирка от отца — запущенная, но жить можно. Бери.
Квартира оказалась крошечной, с потрёпанной мебелью. Татьяна вымыла её до блеска.
Дочь не звонила. Когда Татьяна наведалась к школе, Настя, густо накрашенная, попросила больше не приходить.
Чтобы заглушить боль, Татьяна устроилась на вторую работу — в строительный магазин. Через год скопила на однокомнатную в ипотеку.
Там её наведала Настя — повзрослевшая, капризная.
— Институт не поступила, отец денег не дал. Ты поможешь?
— У меня нет таких денег.
— Тогда я к отцу вернусь.
И ушла.
Через полгода Настя позвонила — беременна, муж гуляет, мачеха выгнала.
Татьяна бросилась помогать.
“Никто не будет любить её так, как я”, — думала она, качая внучку.
