Я стоял у окна, кулаки сжимали руки, а сердце билось так громко, будто готово было лопнуть. В комнате царила полная тишина, но в голове лишь одно звучало: «Почему так долго?»
Тиканье часов на стене гремело, будто гром.
Было уже поздно. Слишком поздно.
И вдруг я увидел свет фар, отражающийся от улицы.
Черный, стильный автомобиль остановился прямо перед домом. Я задержал дыхание. За рулем сидел высокий, уверенный в себе мужчина незнакомец.
Дверь пассажирского сиденья открылась.
И она вышла.
Во мне чтото сломалось.
Она улыбнулась, и её улыбка пронзила меня холодом. Наклонилась к окну, чтото прошептала водителю, тот рассмеялся. Он смеялся.
Затем закрыла дверь и спокойно прошла к дому.
Я ощущал, как всё тело напрягается.
Кто был тот мужчина? С каких пор такое происходило? Как я мог быть таким наивным?
Дверь открылась, и она вошла, бросив сумку на стол без малейшего интереса.
Кто он? спросил я, голос дрожал.
Она остановилась, нахмурилась. Кто кто?
Мужчина в машине. Кто он?
Она вздохнула с раздражением, будто устала отвечать на глупые вопросы.
Алексей, не начинй. Это Хавьер, муж Марты. Он привёз меня, потому что уже было темно. Мы действительно будем спорить изза этого?
Я уже не слышал её.
Моя голова бурлила, кровь кипела.
И вдруг моя рука поднялась.
Звук удара эхом раздался по всей комнате.
Она отшатнулась, схватив руку к лицу. Капля крови просочилась из носа.
Последовавшая тишина была ужасающе гнетущей.
В её глазах я увидел не гнев и не боль, а страх.
Я понял, что это конец.
Отворота уже нет.
Она не крикнула. Не заплакала.
Просто схватила пальто и ушла.
На следующее утро к моему порогу пришёл адвокат с бумагами о разводе.
Суд лишил меня всего даже ребёнка.
Я терпела твои ревности годами, произнёс он холодным голосом. Но насилие никогда.
Я умолял её простить меня, просил понять, что это была ошибка, мгновение безумия, что такое больше не повторится.
Ей было всё равно.
А потом последовал последний удар: в суде меня обвинили в агрессии против нашего сына.
Ложь.
Жестокая, продуманная ложь. Я никогда не поднимал на него руку. Я никогда не говорил с ним резко.
Но кто поверит человеку, которого уже обвиняют в избиении жены?
Судья не сомневался ни секунды.
Она получила полную опеку.
Я получил лишь несколько часов в неделю, короткие встречи в нейтральном месте.
Никаких ночей вместе. Никаких утренних завтраков.
Шесть месяцев я жил лишь ради этих мгновений.
Когда он бросался в мои объятия, крепко держал меня и говорил, как сильно скучал.
А потом снова уходил.
И однажды он сказал то, что полностью сломало меня.
То, что нашел мой пятилетний сын.
Он рос, начинал замечать детали.
И однажды, играя своими машинками, он вымолвил без раздумий:
Папа, вчера мамы не было дома. Пришла какаято женщина и осталась со мной.
Я напрягся.
Какая женщина? спросил я, с комом в горле.
Не знаю. Она всегда приходит, когда мама уходит ночью.
Мне стало нехватать воздуха.
И куда мама уходит?
Он пожал плечами. Не говорит.
Я сжал кулаки.
Мне нужно было знать правду.
Когда я её нашёл, внутри всё взорвалось.
Она наняла няню.
Полностью незнакомую.
Пока я умолял о большем времени с сыном, она оставляла его в чужих руках.
Я схватил телефон и позвонил ей.
Почему ты оставляешь нашего сына с посторонней, когда я же здесь?
Голос её был холоден, безразличен. Потому что так проще.
Проще?! Дыхание стало тяжёлым. Я его отец! Если тебя нет, он должен быть со мной.
Она вздохнула с раздражением. Алексей, я не собираюсь возить его к тебе каждый раз, когда мне чтото нужно. Хватит драм.
Мои костяшки побелели от того, как я держал трубку.
Что мне делать? Пожаловаться? Сражаться в суде?
А если я снова всё потеряю?
Одна ошибка. Один миг ярости.
И они отняли у меня всё.
Но ребёнка
Я не позволю его потерять.
Не дам чужой женщине его растить.
Я буду бороться.
Потому что это всё, что у меня осталось.
