Автомобиль резко замер, скрипнув тормозами. Дмитрий, обычно расчетливый и сдержанный, сам не понял, зачем предложил подвезти незнакомку, махавшую рукой на обочине.
Дачный поселок под Зеленоградском, где у него с матерью стоял уютный дом, находился в двадцати километрах от города. Летом жить там было райски, и Дмитрий всегда выезжал на работу к семи утра — в это время трасса пустовала, а сосновый воздух будто обволакивал душу спокойствием.
Девушка подбежала к машине, заглянув в приоткрытое окно с лучезарной улыбкой:
— Доброго утра! До Зеленоградска не довезёте?
— А вам не страшно с незнакомцем в глухом лесу связываться? — невольно усмехнулся он.
— Да вы шутите! — рассмеялась она. — У вас и машина солидная, и взгляд тёплый. Разве станет такой мужчина на пакости время тратить?
Дмитрий расхохотался. Такой детской непосредственности он не встречал лет с института, да и то сомневался — не миф ли это.
Светлана, выросшая в глухой рязанской деревне, сохранила открытость и доверчивость. Когда через месяц знакомства Дмитрий сделал предложение, она согласилась без раздумий. Уж слишком напоминал он героя из бабушкиных сказок.
«Прямо как тётя Груша накаркала!» — думала Света, крепко сжимая его ладонь и робко поглядывая на свекровь. Та новость о скорой свадьбе повергла Галину Степановну в лёгкий шок.
После венчания пара перебралась в городскую квартиру Дмитрия. Жить на даче с матерью жениха оказалось сложно — та с первого дня смотрела на невестку как на досадную помеху.
— Неужели во всём твоём окружении не нашлось девушки породистее? — вздыхала Галина Степановна при еженедельных визитах сына, поправляя безупречную причёску.
Дмитрий отмалчивался. Зачем объяснять, что в Светиной простоте он нашёл то тепло, которого не хватало в холодноватой материнской любви?
Годы пролетели незаметно. Рождение голубоглазой Катеньки смягчило даже строгую свекровь. Та постепенно оттаивала, видя, как Светлана самоотверженно заботится о семье, сочетая работу медсестрой с воспитанием дочки. Железная леди, хоть и редко признавала ошибки, но справедливости была не лишена.
Потому Дмитрий даже не удивился, когда мать неожиданно предложила Свете с внучкой погостить на даче.
— Дима, она меня съест! — хныкала жена, цепляясь за дверной косяк.
— Может, наконец, подружитесь? — смеялся он, усаживая на переднее сиденье упиравшуюся супругу и уворачиваясь от Катиных восторженных туфелек.
Галина Степановна встретила гостей с непривычной мягкостью. Света, поймав её улыбку, вдруг поняла — перемирие заключено. Так началась их странная дружба: бывшая «деревенщика» и аристократка-синхронистка часами обсуждали книги, пока Катя осваивала на стареньком рояле «Собачий вальс».
Перелом случился пять лет спустя. Светлана, появившись на пороге без предупреждения, казалась тенью себя прежней.
— Свет, что случилось? — сразу насторожилась свекровь.
Та рухнула на стул, сжав в кулаке мокрый платок:
— Дмитрий… Он полгода как ушёл. Сначала пропадал на работе, потом… — голос сорвался. — Пришла она… В норковой шубе, с парижской сумочкой. Сказала, я — неудачница, а Катя — помеха их «настоящей» жизни…
— Неправда! — внезапно встряла девочка, незаметно прокрасившаяся на кухню. — Я умная! Вчера сама задачку по математике решила!
— Конечно, умница, — Галина Степановна обняла внучку, глядя на невестку с новой твердостью. — Завтра же переезжайте сюда. Насовсем.
Когда сын, явившийся с требованием переписать завещание, получил вежливый отказ, Галина Степановна наблюдала за его растерянностью с горьким удовлетворением. Документы давно лежали в сейфе — дача теперь принадлежала Кате и Светлане. А бойкая девчушка, треплющая её идеальную причёску, и была лучшим доказательством: настоящая семья — та, что скреплена не кровью, а верностью.
