Вадим, ты меня слышишь? зазвонил телефон, и Настя сжала его так, что костяшки пальцев побелели. Твоя мать только что позвонила: они уже продали дачу! Через месяц будут у нас! её голос превратился в крик, который она сама не могла сдержать.
Вадим, лежащий на диване с планшетом, медленно поднял глаза.
Настя, успокойся. Это же не завтра. Целый месяц время ещё есть. И они же не в нашу однушку съезжают, а просто в наш город.
В какой «просто город»?! Настя металась по комнате, спотыкалась о разбросанные игрушки Артёма. Тамара Петровна прямо сказала: «Мы сначала переедем к вам, пока ищем постоянное жильё». Первое время! Ты представляешь, сколько это может занять? Год? Два? У нас сорок квадратных метров, Вадим! Сорок! Мы, Артём и ещё два пенсионера со своими привычками и «сокровищами»!
Вадим отложил планшет, прикусил губу. На его лице отразилась боль, будто его отвлекали от решения мировых вопросов ради такой мелочи, как апокалипсис.
Я же не выгоню их на улицу. Они старики, тяжело им в деревне, да и дом большой, огород, снег чистить Отец сломал спину в прошлом году, мама с давлением мучается. Им нужен уход, а мы рядом.
Уход? возразила Настя. Твоя мама шестьдесят пять, работает в сельсовете, пашет огород как трактор. Отец семьдесят, каждый день встаёт в семь утра, идёт в лес за грибами. Какой уход? Они просто захотели «побыть ближе к детям», но забыли спросить самих детей!
Настя, хватит истерить. Это мои родители, я им обязан. Мы чтонибудь придумаем, может, даже снимем им квартиру.
На какие деньги? Мы платим ипотеку, кредит на машину, детский сад. После зарплаты остаётся три тысячи рублей. Какую аренду взять?
Они продадут дачу, деньги появятся
Дача в Тульском районе, триста километров от Москвы? За сколько продадут? За миллион? На эти деньги в Москве можно купить лишь гараж. Ты понимаешь, они планируют жить у нас постоянно?
Настя упала в кресло, видела катастрофу в замедленной съёмке. Тамара Петровна властная, громкая, любит командовать; Николай Иванович тихий, но упрямый, курит «Приму», слушает «Шансон» на полной громкости, потому что «глуховат стал». Всё их счастье в крохотной квартире, где у Насти единственный уголок тишины ванная.
Я не пущу их жить у нас, прошептала она твёрдо. В гости да, на неделю можно, но жить нет.
Вадим посмотрел на неё укоризненно.
Ты безжалостна, Настя. Это же семья.
Это моя семья: я, ты и Артём. И я их защищу.
Месяц прошёл, как ад. Настя предлагала варианты: сначала продать дачу, отложить деньги в банк, приехать на разведку, снять квартиру. Вадим лишь отмахивался: «Мама сказала, покупатель уже есть, задаток внесли».
Тамара Петровна звонила каждый день.
Настенька, я перебираю банки с соленьями: огурчики, помидорчики, лечо. Всё вам везём! Артёмка любит бабушкины огурчики. А ещё я принесу свою пуховую перину, ковер, тот красный, помнишь? У вас ламинат голый, холодно, ребёнку вредно. Поставим ковер будет уютно!
Настя слушала, пока волосы не поседели. Ковер, перина в их скандинавском минимализме.
Тамара Петровна, ковер нам не нужен, у нас теплый пол. И столько солений нам некуда ставить.
Ой, найдём место! На балкон вынесем! Ковер нужен, уют создаёт. Ты, молодая, не понимаешь.
День «Х» пришёл в субботу. Вадим с утра бегал по квартире, переставлял вещи, пытаясь найти хоть немного места. Артём отправили к Настиной маме, чтобы он не мешал.
В полдень к подъезду подкатила «Газель». Вывесил её Николай Иванович с палкой, бодрый, а Тамара Петровна командовала грузчиками, как генерал.
Осторожно! Там сервиз! Не разбейте! Коробку с рассадой не переворачивайте!
Настя считала коробки в окне: десять, двадцать, тридцать Мешки, узлы, старый торшер, лыжи, и, конечно, свернутый в трубку красный ковер.
Вадим, куда всё это денём? прошептала она.
Разберёмся, буркнул муж и бросился навстречу родителям.
Следующие два часа превратились в стихийное бедствие. Прихожая заполнилась коробками, коридоры, кухня, комната. Тамара Петровна, не разуваясь, ходила по квартире, приказывая: «Этот шкаф подвиньте, сюда поставим мой дубовый комод». Николай Иванович заносил вещь, а Настя в панике вопила: «У нас места нет!»
К вечеру квартира превратилась в склад. Единственная комната, которую Настя так любила использовать как спальню и детскую, теперь была полна хаоса. Диван родителей Вадима втиснули в угол, закрыв окно. Телевизор Николая Ивановича поставили на тумбу, закрыв половину плазмы Насти.
Теперь можно жить, довольна вымылась Тамара Петровна, вытирая пот. Тесновато, но в тесноте не обижаются. Настенька, ставь чайник, проголодались мы.
Ужин прошёл в напряжённой тишине. Николай Иванович громко пил чай, Тамара Петровна критиковала суп Насти («жидковат, я на косточке варю»), а Вадим сидел, уткнувшись в тарелку, боясь взглянуть в жену.
Итак, дети, начала свекровь, отодвигая чашку. Дача продана, деньги на счёте. Пока покупать не будем цены в Москве зашкаливают, риелторы жулики. Мы будем жить у вас, осмотримся, район подберём, может, даже дачу найдём. Вы согласны?
Настя открыла рот, но Вадим перебил её:
Конечно, мама. Живите сколько понадобится.
Настя пнула его ногой под столом, но он не дрогнул.
Будни начались с шести утра. Николай Иванович вставал, шёл в туалет, затем на кухню, включал «Шансон» и курил у окна, хотя Настя просила не курить в квартире. Дым заполнял комнату.
Николай Иванович, пожалуйста, курите на лестнице! умоляла она, кашляя.
Да ладно, дочка, холодно там, сквозняки, отмахивался он. Я же в окно курю.
В семь Тамара Петровна начала громко хлопотать кастрюлями, заявив, что Настя «мужика голодом морит». Она готовила жирную жареную свиную кожу, сало, яичницу, утверждая: «Вадику нужна сила, он работает». Запах сала пропитывал всё помещение, а Настя, приверженка здорового питания, с ужасом смотрела на жирные пятна на плите.
Вечером, когда Настя и Вадим пришли с работы, их ждёт «разбор полётов». Свекровь встретила их у двери: «Настя, ты почему бельё не гладишь? В шкафу простыни мятые, порядок нужен». Настя, держась за последние силы, ответила: «Спасибо, Тамара Петровна, но не лезьте в мои шкафы». Свекровь в ответ: «Я же помогаю, неблагодарная!»
Артём, пятилетний сын, тоже получил порцию «забот»: бабушка налила ему конфет, хотя у него аллергия, разрешила смотреть мультики до полуночи, отменила наказания. Отец и мать начали терять авторитет, и ребёнок стал искать в бабушке поддержку.
Через две недели Настя была на пределе. Она нашла Вадима в ванной, где они могли говорить без свидетелей, и сказала: «Это так дальше не может идти. Они уже переставили мои цветы в свои горшки!». Вадим обещал поговорить с родителями в выходные, но обещание уже было нарушено.
В воскресенье за обедом Вадим начал: «Мам, пап, мы с Настей подумали может, стоит посмотреть квартиры? Цены растут, деньги теряют ценность». Тамара Петровна замерла, а Николай Иванович убавил громкость «Шансона».
Тесно? переспросила свекровь, голос её дрожал. Мы вам мешаем? Мы готовим, убираем, за внуком смотрим! Мы же стараемся!
Мы не гоняем вас, мама, сказал Вадим. Просто у каждого должна быть своя территория. Вы же сами хотели отдельное жильё.
Тамара Петровна всплеснула руками: «Вот оно что! Невестке мы не угодили! Курим не так, дышим не так! Вадим, слышишь? Твоя жена вывела родителей!». Вадим тихо согласился: «Мама, Настя права. Мы вас любим, но жить надо отдельно. Давайте завтра посмотрим варианты. Я уже нашёл риелтора».
Свекровь в ярости бросила ложку в тарелку, суп разбрызгался. «Неблагодарные! Мы продали дом, всё бросили, чтобы быть рядом!». Она крикнула: «Коля, собирайся! Уходим!». Николай Иванович спросил: «Куда? В ночь?». Тамара Петровна ответила: «В гостиницу! Или на вокзал! Если дети нас не хотят!»
Начался спектакль: свекровь принимала валерьянку, хваталась за сердце, собирала сумки, плакала. Вадим уговаривал, извинялся, Настя сидела в углу, наблюдая. Она знала, что если сейчас сдаться, они останутся навсегда.
Тамара Петровна, сказала она, когда буря чуть утихла. Мы найдём вам квартиру рядом, но отдельно. Вы будете приходить в гости, гулять с Артёмом, но жить в своей квартире. Это не обсуждается.
Свекровь в гневе ответила: «Вы меня за людей не считаете! Чужая вы нам!». В итоге к вечеру договорились: Вадим нашёл пустующую «двушку» в соседнем доме, хозяева согласились сдать её на пару месяцев.
Переезд состоялся на следующий день. Тамара Петровна уходила, как мученица, ведущаяся к эшафоту.
Оставляем вас в раю, бросила она, проходя дверь. Живите, радуйтесь. Когда станете старыми, не удивляйтесь, если Артём вас так же выгонит.
Дверь захлопнулась. Настя оперлась о стену и упала на пол. В квартире стало тихо, почти безмолвно: не звучал телевизор, не пахло салом, не шуршали тапочки.
Прости меня, сказал Вадим, садясь рядом. Я был идиотом. Нужно было сразу настоять.
Нужно было, согласилась Настя. Главное, что мы пережили.
Через неделю Тамара Петровна позвонила: «Мы нашли квартиру в Москве, новее, трёхкомнатную. Деньги у нас есть, задаток внесли». Вадим удивлённо спросил: «Трёшка? Зачем вам трёшка? Коммуналка дорогая, уборка тяжёлая». Свекровь ответила, что деньги с продажи дачи и земельного участка им позволили купить её.
Ремонт в новой квартире затянулся, а родители всё время заглядывали к Насте «помыться», «постирать», «посидеть». Настя терпела, ведь это было временно.
Через три месяца ремонт завершён. Настя и Вадим пришли в новую квартиру с подарком мультиваркой. Тамара Петровна сияла: «Смотрите, как мы устроились! Вот зал, вот спальня». Настя заглянула в маленькую комнату, обклеенную детскими обоями с машинками, и спросила: «Чья это комната?». Свекровь улыбнулась: «Для Артёмки! Мы решили, что ребёнку лучше жить с нами, а не ходить в садик. Мы будем воспитывать его, а вы будете работать».
Настя ощутила, как земля уходит изпод ног. «Вы шутите? Артём ходит в садик, у него друзья, подготовка к школе. Мы не отдадим его вам». Тамара Петровна возразила, что у неё будет лучше: пирожки, сказки, забота. Настя бросилась в комнату и увидела свои любимые роботы, которые исчезли два дня назад. «Вы взяли их без спроса!»
Вадим, покрасневший, попытался вернуть ключи, но мать отказалась. Свекровь крикнула: «Отдавайте всё! Это и мой дом! Я мать!». Вадим в гневе закричал, и Николай Иванович уронил пульт. Тамара Петровна, в панике, бросила на тумбочку связку из фартука: «Берите! Забирайте внука! Не приходите больше!».
Настя схватила Артёма за руку, Вадим взял мультиварку, и они вышли. В лифте молчали, а Артём хныкал: «Мам, почему бабушка кричала? Я хотел ещё поиграть». Настя, прижав сына к себе, ответила: «Бабушка устала, сынок. Пойдём домой, в наш дом».
Вечером они сменили замки, на всякий случай. Полгода прошли с тех пор, отношения с родителями превратились в «холодный мир». По праздникам созванивались, иногда встречались в парке. Тамара Петровна рассказывала соседям, что невестка настроила сына против матери и не даёт видеть внука. Настя знала об этом, но ей было всё равно, ведь в доме стало тихо, уютно, а они вместе смеялись за ужином.
Однажды Вадим спросил: «Жалеешь, что так поступили?». Настя улыбнулась и кивнула: «Нет, жалею только, что не сделали так раньше. Семья это мы, и её нужно защищать от любых вторжений, даже под флагом «родительской любви». Иногда нужно сказать «нет», чтобы тебя начали уважать.
И вот урок, который они вынесли: границы это не стены, а забота о себе и близких. Если их переступить, разрушится и дом, и сердце. Их маленький красный ковер так и остался у свекрови, а в их жизни оказалось место только для тех, кто умеет уважать чужое пространство.
