Родители решили переписать бабушкину квартиру на сестру, оставив меня с пустыми руками: «Не хочу казаться жадиной, но это нечестно»
Моя жизнь превратилась в битву за каждый рубль, а вера в справедливость рассыпалась в тот вечер, когда мама с отцом объявили своё решение. Я надеялась, что наследство поможет нам выкарабкаться из долгов, но вместо этого квартиру отдали сестре, а мне — ни копейки. Их слова впились в сердце, как лезвие, и теперь я не знаю, как справиться с обидой, чувствуя себя преданной самыми близкими.
Меня зовут Ольга, живу я в небольшом городке под Архангельском. В тот вечер родители позвали меня и сестру Алину к себе в Екатеринбург, предупредив — разговор будет серьёзным, о разделе бабушкиной квартиры. Я ждала этого полгода. С мужем Игорем мы еле сводим концы с концами — его мать, Галина, тяжело больна, требует дорогих лекарств и ухода. Мы экономим на всём: одежду не покупаем, питаемся тем, что есть — спасает картошка в подполе. Иногда Галине становится чуть легче, и тогда позволяем себе нормальную еду, но о сбережениях даже не заикаемся.
Я была уверена, что продажа бабушкиной «трёшки» нас вытянет. Бабуля, светлая душа, всегда переживала за нас с Алиной. Всю жизнь она собирала друзей вокруг, согревала всех теплом. Даже в старости переживала, что нам придётся копить на жильё. Хотела продать квартиру и поделить деньги между нами. После её смерти родители искали покупателя, и я надеялась, что моя доля поможет нам выжить.
Но в тот вечер, за родительским столом, я услышала приговор. Квартиру они решили переписать на Алину. «Ты всё равно спустишь деньги на лечение свекрови, — сказал отец. — А Алина одна, ей жильё нужнее». У меня перехватило дыхание, глаза наполнились слезами. Они же знали, как нам тяжело — что я ношу старые вещи, что мы с Игорем считаем каждую копейку. Но решили, что раз я замужем — значит, помощь мне не нужна, а вот Алине — необходима.
Я попыталась сдержаться, но боль вырвалась наружу. «Почему? — прошептала я. — Вы знаете, в каком мы положении!» Мать посмотрела на меня строго: «Оля, не будь жадиной. Подумай о сестре. Мы решили, как лучше». Они объяснили, что продавать сейчас невыгодно, что квартира — память о бабушке, и Алине она важнее. Я молчала, словно язык отняло. Когда Алина попыталась меня успокоить, я встала и вышла, не слушая. Она говорила, что родители заботятся о нас обеих, что я быстро потрачу деньги, что лучше сохранить жильё. Но её слова лишь сильнее ранили.
Я чувствую себя преданной. Родители назвали меня жадиной, но разве виновата, что борюсь за жизнь свекрови? Они видят наши трудности, но выбрали сестру, будто я не их кровь. Алина клянётся, что не просила этого, но её сочувствие кажется фальшивым. Не могу говорить ни с ней, ни с родителями — слишком больно. Бабушкина квартира была последней надеждой на спасение. Теперь я осталась ни с чем, а несправедливость разъедает душу.
Каждую ночь думаю: как они могли так поступить? Две дочери, но выбрали одну. Не хочу быть жадиной, но простить не могу. Бабушка хотела, чтобы мы получили поровну, а родители её волю нарушили. Боюсь, эта обида развалит семью, но не знаю, как жить с мыслью, что у меня отняли не просто деньги, а кусок будущего. Душа ноет, и не понимаю, где взять силы, когда самые близкие отвернулись.
