Родители Миши выбрали ему невесту по положению. А я — осталась врагом лишь потому, что родилась не в том кругу.
Всё началось в детстве. Миша — единственный сын профессора и известного хирурга. Его мать — заслуженный врач, отец — преподаватель философии в престижном вузе. Вся его жизнь с малых лет была расписана: кружки, репетиторы, олимпиады. Он оправдывал ожидания — умный, прилежный, образцовый. Но одно выбивалось из идеальной картины — его дружба со мной.
Меня звали Олеся. Я росла в простой, если не сказать — неблагополучной семье. Мать не работала, отец трудился на заводе, а выходные пропадал в запое, пока однажды не исчез навсегда. Но Миша всегда был рядом: помогал с уроками, защищал от дворовых хулиганов, делился бутербродами в школе и слушал мои детские страхи. Мы были неразлучны — пока судьба не развела нас.
Когда мне исполнилось пятнадцать, мама умерла. Я оказалась в детдоме, и наша связь оборвалась. Позже я узнала, что Миша искал меня, но родители убедили его, что я сама пропала. Он перестал писать, и я решила, что просто стала ему безразлична.
Мы случайно встретились на выпускных экзаменах. Я едва узнала в статном юноше того мальчишку, с которым когда-то носилась по двору. А он — сразу понял, кто перед ним. С улыбкой и дрожью в голосе мы начали общаться снова. Дружба вернулась, но теперь с новым смыслом.
Миша предложил поступать в один университет. Мы поступили. Учились вместе, засиживались в библиотеке, гуляли под дождём, и однажды, под золотыми листьями, он взял мою руку и признался в любви. Я заплакала.
Через полгода я призналась, что всё это время писала ему письма из детдома. Он остолбенел. Оказалось, родители их просто не передавали. Он был в ярости. Его мать оправдывалась: «Мы хотели оградить тебя от тёмного прошлого». Но для него эти письма стали доказательством предательства — только не моего, а их.
Когда он заявил, что женится на мне после института, дома поднялся скандал. Родители уже нашли ему «достойную» невесту — дочь ректора, из хорошей семьи. А я… так и осталась «девчонкой из трущоб». Но Миша пошёл против всех. Мы сняли квартиру. Я узнала, что беременна, и с радостью рассказала ему. Он обнял меня и прошептал: «Это будет самый счастливый ребёнок на свете».
А через неделю ко мне пришла его мать. Без слов. Молча положила на стол конверт с рублями и тихо сказала:
— Исчезни. Раз и навсегда.
Я промолчала. Он так и не узнал об этом визите. Я не хотела рушить наше счастье. Но когда родился наш сын, случилось непоправимое.
Мать Миши явилась снова — с «подарком». Результатом ДНК-теста, где было написано, что ребёнок не его. Миша поверил. Собрал вещи и ушёл, не дав мне слова. Я стояла с сыном на руках и не верила, что он — мой Миша — мог так просто всё перечеркнуть.
Я продала квартиру, уехала в другой город, поступила в мединститут. Работала, училась, растила сына одна. Никогда не говорила ему плохо об отце, только повторяла: «Он когда-то очень нас любил». Прошли годы.
Я стала военным врачом. Сын подрос. Лишь через десять лет я встретила мужчину, которому снова смогла доверять. Мы поженились, родили ещё двоих. Мой муж никогда не делил детей на «своих» и «чужих». Он стал отцом и моему первенцу. И я впервые почувствовала, что такое — быть любимой без условий.
Миша, как я позже узнала, стал рядовым врачом в провинциальной больнице. Женился на той, кого выбрали родители. Детей у них не было. Мы случайно столкнулись на конференции — и в его глазах я увидела только тоску и сожаление.
Он хотел заговорить. Но я лишь улыбнулась, взяла за руку младшую дочь и пошла дальше.
Потому что с прошлого не начать жизнь заново. А я — уже начала.
И знаете что? Больше всего удивляет, что в XXI веке люди до сих пор меряют других по положению, а не по тому, как они любят, заботятся, держат слово. Миша потерял семью, потому что не нашёл в себе сил пойти против родителей. А я — обрела свою. Настоящую.
