Родители моя квартира, мне аренда? Нет, дорогой, тебе аренда, а мне свобода!
А здесь бы шкаф от стенки встал, мечтательно протянула Маргарита Аркадьевна, оглядывая гостиную. Надо лишь кресло убрать, оно всё равно неудобно. Куда же ты его поставишь, Женечка?
Евгения моргнула. Она не сразу поняла, что перед ней не дизайнер из телешоу, а её свекровь. И что «здесь» её, Женина, квартира, купленная на её собственные деньги, за двадцать восемь лет фриланса, бесконечных проектов, экономии на кофе и на себе.
Наверное, надену себе на голову, медленно ответила она, вставая с дивана. Я не поняла, вы что, переезжаете?
Мы лишь обсуждаем, улыбнулась Маргарита Аркадьевна, в голосе которой было больше победы, чем тепла. Мы с отцом Денисом просто посмотрели. А что? Просторная квартира, дизайнерский ремонт. На съёмной нам неудобно, а у Павла после его неудачной аварии долги не погасить. И ты же знаешь семья есть семья.
Слово «семья» прозвучало так, будто Женя в неё не входила.
Ты ведь умница, Женечка, у тебя есть доход, ты не пропадёшь. А мы старенькие где нам по съёмным углам мотаться?
Вам же по шестьдесят пять, отрезала Евгения. Это не пенсионеры, а активное долголетие. Вон, кроссворды решаете, на дачу ездите. При чём тут моя квартира?
Маргарита Аркадьевна подавила губу, обжала рот и вытащила своё коронное оружие.
Я, кстати, родила тебе такого мужа. И именно он поддерживал тебя, когда ты ходила по больницам с этой анемией. А теперь, когда его брат в беде, ты поворачиваешься спиной?
Когда его брат врезался в столб на отцовской машине с чужой женой на пассажирском сиденье, с трудом сдержала голос Евгения, мне почемуто никто не позвонил, а не предложил переехать к вам, пока Павел зализывает раны.
Женя, подал голос Денис, пока делал вид, что занят на кухне. Мы же только обсуждаем. Родители ничего не требуют.
Евгения подошла к двери и тихо сказала:
Пока вы обсуждаете, я живу. В своей квартире, которую, видимо, хотите превратить в общежитие имени великомученика Павла. Не выйдет.
Только бы не закричать, подумала она, выдохнула и ушла в спальню.
С Денисом она не разговаривала три дня. Он подходил, говорил чтото вроде: «Тебе чтонибудь принести из магазина?» или «Не забыла, что в субботу у мамы день рождения?». Она кивала или делала вид, что не слышит. В квартире висела вязкая тишина, в которой в каждой стене пряталась обида.
В субботу всё случилось.
Женя, Денис смотрел в окно, будто хотел выпрыгнуть, я понимаю, тебе тяжело. Но у родителей нет другого выхода. Кредит на отца, квартира уже выставлена. Через месяц они окажутся на улице. А ты
Я что? перебила её.
Ты ведь сильная, найдёшь, куда деться. Мы можем переехать в съёмную на пару месяцев, а потом придумаем.
Сначала она захотела ударить его сковородкой, потом обнять, но в итоге просто спросила:
То есть я должна уйти из своего дома, потому что твои родители снова не справились со своими детьми?
Это не так. У тебя просто больше возможностей.
У меня больше мозгов. Я их не «размазывала» по чужим машинам, как твой брат, и не позволяла жене заселять без согласования с хозяином, зло улыбнулась Евгения. Знаешь, Денис, может, подскажу, как лучше?
Как?
Собери вещи и вали.
Он замер впервые за всё время совместной жизни, не зная, что сказать. В его лице она не увидела мужа, а лишь чьюто тень.
Я не уйду, выдохнул он. Это тоже мой дом, купленный на мои деньги.
Но мы же семья, Женя. Разве семья не про жертвы?
Жертвы когда тебя просят, а не ставят перед фактом. Разница между жертвой и дурой? У первой есть выбор.
Она не плакала, а просто достала чемодан его чемодан и поставила его в коридор.
Ты можешь идти куда хочешь, снять однушку, поселиться у мамы, даже у брата на крыше спать. А это мой дом. И он остаётся моим. Ты и твоя великая мать можете забыть дорогу сюда.
Он вышел без вещей, с глазами, как у побитой собаки, и на прощание сказал:
Ты ещё пожалеешь. Никто не живёт один вечно.
Она смотрела ему вслед и думала: я не одна, я с собой. А ты сам не знаешь, с кем ты.
Вечером в дверь позвонили. Женя открыла на пороге стояла Светлана.
Ты чего такая? подруга протиснулась внутрь, обняв её одной рукой. Ты же на прошлой неделе говорила: «Света, он не такой уж плохой». А теперь?
Евгения налila себе бокал вина.
Теперь он как его мама с комодом и планами на мою спальню.
Светлана рассмеялась:
Ты же знала, что у него матьфурия. Зачем ты с ним связалась?
Он казался вменяемым.
Казался ключевое слово. Женя, может, уедем на юг? У тебя же отпуск принудительный.
Нет, я останусь здесь, в своей квартире, с бокалом. И когда придёт её комод я выкину его с балкона, лично, с третьего этажа.
Светлана замолчала, потом спросила:
А если он вернётся?
Женя посмотрела на вино, прокрутила в голове прошедшую неделю.
Тогда я куплю дрель и врежу замок с кодом, который знаю только я.
В субботу ровно в десять утра, когда Женя только поставила чайник и готовилась к дню без мужчин, в дверь позвонил курьер с «Ситилинка», как она подумала о блендере. Открыла и застыла.
На пороге стояла Маргарита Аркадьевна с чемоданом. За её спиной маячил Павел Петров брат Дениса, худой в спортивках, лицовыражение страдания, а рядом его отец Павел Павлович, невысокий, лысеющий пенсионер.
Доброе утро, сказала свекровь, будто договорились о чае. Мы не надолго, всего пару месяцев, пока квартира продаётся.
Евгения ничего не ответила, потому что слов не нашлось.
Женечка, вмешался Павел Павлович, извини, ситуация не в нашей власти. Мы с тёткой договорились, она потом нас пустит, но сейчас ремонт. А Денис говорил, ты не против, чтобы мы пожили тут?
Денис? наконец нашла голос Женя. Говорил? Это он говорил до того, как я его вымела?
Вы поссорились? скорбно спросила Маргарита Аркадьевна, уже переступая порог. Мы лишь мирно хотим решить.
«Свои люди в чужой квартире», пронеслось в голове.
Павел стал тащить чемодан, от него пахло сигаретами и старым запахом автосервиса.
Павлик, не тащи через порог, вскрикнула Маргарита. Плохая примета.
Примета когда вас впускают, а не когда захватываете, тихо сказала Женя, но никто её не услышал.
Они вошли, разложились. Павел плюхнулся на диван, поставил ноги на кофейный столик. Павел Павлович осторожно осмотрел балкон и спросил:
Здесь можно курить?
Здесь можно молчать, отрезала Женя. И быстро уходить.
Свекровь уже устроилась на кухне, достала из сумки банку солёных огурцов, пакет гречки и формочки для выпечки.
Принесла коечто из дома, чтобы тебе не хлопотать. Будем жить вместе почеловечески. Я люблю порядок и у меня лёгкая рука. Всё растёт!
Вы про картошку в ванной? не сдержалась Женя. Или про кактус в кастрюле? Я помню.
Без сарказма, пожалуйста. Сейчас всем тяжело, но вы с Денисом должны держаться вместе. Я мать. Мне не всё равно.
Вам было не всё равно, когда по воскресеньям навязывали борщ, хотя я просила не приходить. Вам было не всё равно, когда предлагали сменить работу, потому что «учителям стабильность». И вам точно не было всё равно, когда вы без предупреждения с чемоданами вломились в мой дом. Это называется вторжение, Маргарита Аркадьевна. Вы играете в войну?
Павел вмешался:
Женя, ты же знаешь, нам сейчас негде. Брат говорил, ты человек с пониманием.
Брат ошибался. И ты тоже.
Женя достала телефон и набрала Дениса. Он ответил на третий звонок.
Привет. Я сейчас не могу, совещание
Понятно. У меня тут твоя семья с чемоданами, брат, мама, отец. Ты им сказал, что я не против?
Пауза тянулась, как жвачка на подошве.
Я думал, вы договоритесь. Ты же не жестокая, у тебя большое сердце
Угу. А теперь там дыра. Всё. Ты свободен от меня и от этой квартиры. Удачи. Только не забудь, у твоей мамы лёгкая рука, особенно на полках.
Он повис.
К вечеру Маргарита освоилась.
Женя, можем в спальне пожить? А ты пока в зале?
Нет.
Ты одна, а нас трое.
Именно. Трое на одного то, чего я ждала всю жизнь. Но нет.
Ты слишком эгоистична, сказала она. Женщине важно быть мягкой.
А мужчине снимать жильё, если он взрослый, или жениться на женщине с квартирой, как мой муж.
Ты зажралась, огрызнулась свекровь. В твоём возрасте люди одни не живут.
А вы в своём возрасте живёте за чужой счёт. Забавно, правда?
В понедельник утром Женя пошла на работу с единственной мыслью: выжить, пока не поздно.
И тогда случилось чудо. На ресепшене её остановила охранница Нина Ивановна.
Жень, к тебе приходил молодой человек, сказал, что из жилищной комиссии, хотел номер телефона. Я не дала.
Из какой комиссии?
Да ктото, но симпатичный, с рюкзачком. В рюкзаке комодик! Пластмассовый!
Евгения сначала не поняла, потом догадалась: комод, пластмассовый, Маргарита Аркадьевна знак.
Вечером она подошла к соседке снизу, вечно недовольной Ольге Петровне.
Ольга Петровна, если услышите крики, запах борща вызывайте участкового. У меня вторжение.
Вторжение? кивнула та. Я помогу.
На следующее утро Женя вызвала участкового. Пришёл лейтенант, выглядел как уставший дворник.
Здравствуйте, есть заявление, что вы незаконно проживаете в квартире.
Как это незаконно? вскрикнула свекровь.
Вы собственник? спросил он, глядя в бумаги.
Нет но это моя невестка!
Уже бывшая, сказала Женя, показывая документы.
Маргарита побелела. Павел спрятался в ванной. Павел Павлович икнул.
У вас час на сборы, иначе оформляем самозахват жилплощади, сказал лейтенант.
Через полтора часа они ушли молча, без прощаний.
На прощание Маргарита кинула:
Ты ещё поймёшь, как тебе одиноко.
Женя закрыла дверь, села на пол и рассмеялась. Одиноко это жить с теми, кто тебя не слышит. Сейчас здесь тишина, чайник кипит только когда я захочу.
Она встала, пошла в комнату и заметила в углу маленький пластиковый комод с запиской:
«Чтобы ты помнила: мы ещё вернёмся. С любовью, М. А.».
Прошла неделя. Квартира блестела, как после дезинфекции. Женя научилась закрывать двери с удовлетворением. Вечерами пила чай в полной тишине, без Павла на диване и без запаха варёных потрохов.
Иногда она слышала шёпот соседей о том, что свекровь поселилась у двоюродной сестры в Бирюлёво, где балкон без стеклопакетов и кошка с диким взглядом.
Комод она не выбросила, оставила в кладовке символ.
В субботу в семь вечера, когда Женя мыла бокалы «для порядка», раздался звонок.
На пороге стоял Денис в новых джинсах, с букетом хризантем, будто на похороны. За ним мать в пальто с меховым воротником, лицо натянутое, как у того, кого посадили на приём к психиатру. Рядом была Оля, блондинка с округлым животом и кукольными ресницами, в руках кастрюля с борщом.
Женя выдохнула.
Новое шоу? Или ты решил «знакомить»?
Жень, начал Денис, это Оля. Мы вместе, и она ждёт
Что так быстро? усмехнулась она. Не прошёл и месяц с твоего изгнания.
Мы знакомы давно, вмешалась Оля, просто не было подходящего времени.
Маргарита стояла молча, лицо как кирпич.
Денис потёр затылок:
Мы с Олей вместе с прошлого ноября, но я не хотел рушить брак Я думал, у нас ещё может быть но потом ты когда выгнала меня, всё стало ясно.
Я тебя не выгнала. Я спасла себя. Что вы хотите?
Мы хотим продать квартиру.
Тишина.
Женя рассмеялась, как будто смеётся в лицо ворам на вокзале.
Квартиру? Вот эту? Моё? Продаёте?
Но ведь она оформлена на двоих сказал он. Мы купили её в браке.
А потом развелись. Я выкупила твою долю. Перевод с карты помнишь? Есть расписка. Можешь спросить нотариуса или свою новую подругу, если у неё юридическое образование.Женя, закрыв дверь на замок, прошептала себе: «Свободаэто не отсутствие людей, а умение жить с собой в согласии».
