Родненькая моя. Сцена из драматического фильма
Марина непонимающе смотрела в окно своего небольшого дома на окраине Нижнего Новгорода. Всё еще не укладывалось в голове, что ее жизнь оказалась совсем не такой, какой казалась раньше. Оказалось она росла не у своих родителей. Да как в это поверить? Но спросить теперь было не у кого. Оба приемных ушли почти одновременно. Сначала отец слёг тихо угас. Потом и мамы не стало.
Марина помнила, как сидела у постели матери, держала тонкую, обессилевшую руку в своих ладонях. Мама с трудом открыла глаза, и хрипло прошептала:
Мариночка, дочка Мы с отцом ведь так и не сказали тебе по-настоящему У меня язык не повернулся Мы тебя нашли нашли в лесу. Ты вся плакала, заблудилась Мы ждали, что будут искать, милицию подняли Но никто не объявился, ни души Нам разрешили тебя удочерить
В комоде, где мои документы Там же письма, газеты Почитай, Марина Ты прости нас тихо выдохнула мама и уронила голову на подушку.
Мамочка голос предательски дрогнул у Марины, она прижалась щекой к маминым пальцам, ты у меня самая родная Выздоравливай, прошу тебя.
Но чуда не было. Через несколько дней Марина осталась совсем одна.
Лучше бы мама не произносила этих слов горечь лишь усилилась.
Когда она осталась одна, своим мужу и детям Марина ничего не сказала. Признание мамы углубилось на самое дно памяти зачем будоражить любимых детей и мужа бессмысленной и тяжелой правдой?
Дети Марину нежно любили, у бабушки с дедом были самые светлые воспоминания. Зачем всем это нужно?
Но однажды в дождливый, пасмурный вечер Марина, сама не понимая зачем, открыла ту самую папку из маминых вещей.
Страницы старой переписки, пожелтевшие справки, газетная вырезка. Она читала, не в силах остановиться. Оказывается, ее, полуторагодовалую малышку, отец с матерью нашли осенью, среди грибов под деревьями в слезах, в одиночестве
Они уже были за сорок. Бездетные, тоскующие, и вдруг вот она, девочка, которая протягивает к ним ручонки Участковый только плечами пожал никто не заявлял о пропаже ребенка.
Они удочерили Марину, но мама, видно, до конца не перестала искать родных дочери. Теперь уже, наверное, не ради того, чтобы ее найти, а чтобы удостовериться никто не придет и не отнимет Марину их самое родное счастье.
Марина захлопнула папку и запихнула подальше. Кому теперь нужна эта правда?
Через неделю в коридоре управления кадров случилось странное:
Марина Павловна, тут вами интересуются с прежнего места работы, позвала кадровик.
За столом сидела женщина, лет сорока, с тонкой сединой у висков.
Здравствуйте, Марина. Можно мне с вами поговорить? она смущённо взглянула на кадровика, по поводу запросов Ильиной Любови Ивановны. Вы ее дочь?
Сказали со старой работы, раздражённо буркнула кадровик, личные дела не в рабочее время.
Давайте выйдем, тихо предложила Марина.
Выйдя в коридор, женщина на пороге волнения начала свой рассказ:
Несколько лет назад я встретила свою первую учительницу из деревни Васильево Веру Васильевну. Она теперь старая и одинокая, давно в Москве одна живет. Однажды она пригласила меня на чай. И вдруг рассказала про свою дочь, которая в детстве пропала. Переписывалась с вашей мамой
Извините, Надежда, резко оборвала Марина, Мама моя умерла. Я этим не занималась.
Простите, всполошилась женщина, просто Вера Васильевна очень больна. Рак Долго ей не жить Но она хочет найти свою дочь, вот уже сколько лет Мне даже прядь волос дала анализ сделать
Марина уже собиралась уйти, но что-то ее задержало:
Она правда настолько больна?
Врачи говорят неделя, не больше.
Марина взяла кулёк с прядью волос и пообещала позвонить. Так они и договорились.
Спустя неделю две женщины садились в рейсовую «Волгу», машина дрожала на морозе, а сердце Марины билось как в детстве.
Больничная палата снежно-белые стены, глухая тишина. Вера Васильевна, почти слепая, сразу заметила гостей:
Надя! Как хорошо, что приехала Спасибо, милая, она старалась улыбнуться, а это кто с тобой?
Это Марина. Мы были у экспертизы, вот документ, Надежда протянула конверт.
Что там? Вера Васильевна дрожащей рукой сняла очки.
Здесь написано генетическая экспертиза подтвердила: Марина Ваша дочь.
Лицо Веры Васильевны засветилось. Слёзы потекли по морщинам, она взяла Марину за руку:
Родная! Нашлась Господи, счастье-то какое Красавица В меня пошла, молодая я такой же была Всю жизнь я засыпать боялась Мне казалось, по ночам ты плачешь, зовёшь меня
Прости меня Нет мне прощенья Живая, милая Теперь мне спокойно.
Через полчаса доктор попросил выйти. Вера Васильевна заснула, обессиленная.
В коридоре Надежда тихо сказала:
Спасибо, Марина Вы сделали чудо Она словно помолодела.
Через несколько дней Веру Васильевну не стало.
Марина сидела в сумерках на кухне. Медленно, одну за другой, рвала старые письма. Все, что было в маминой папке, исчезло навсегда.
Теперь нет никого, кто бы захотел узнать эту правду. Ведь на самом-то деле кроме одной мамы у Марины никогда никого не было.
А Вера Васильевна Пускай о ней и о ее любви никто не узнает. Так, наверное, будет лучше.
Всё решает БогИз-за окна лился мокрый желтый свет фонаря, а Марина, замерев, вдруг улыбнулась сквозь усталые слёзы. Она дотронулась до своего плеча будто ощутила там ласковую, невидимую руку сразу двух матерей. Какая-то теплая, плотная тишина опустилась на душу. Впервые за долгое время она вдруг подумала: её жизнь это не разбитое зеркало, а цепочка чьих-то добрых поступков, любви и сострадания.
Марина подошла к спящим детям, осторожно накрыла их одеялами и задержалась над ними на мгновение. «Родненькие мои», прошептала она еле слышно, будто повторяя слова обеих женщин, что так по-разному, но безмерно её любили.
Мир за окном оставался пасмурным, но где-то среди дождя рождался новый день. Марина знала она будет жить дальше, только теперь в её сердце всегда будет два тихих голоса: один зовущий из детства, другой из далёкой осенней тропы. И жить с этим было удивительно легко.
