Родная моя. Рассказ
Екатерина узнала, что выросла не в родной семье.
До сих пор ей это казалось каким-то недоразумением. Но обсудить всё было уже не с кем. Приёмных родителей не стало почти друг за другом. Сначала отец слёг, не выдержал сердце, а вскоре и мать ушла.
Тогда Екатерина сидела у маминого изголовья, крепко держала её холодеющую руку. Мама была уже совсем плоха. И вдруг Екатерина заметила, как мама чуть приоткрыла глаза:
Катенька, милая, мы с папой никак не решались тебе сказать… язык не поворачивался… мы ведь тебя нашли. Нашли в лесу, ещё крошечную, плачущую. Думали, будут тебя искать. Заявление в милицию писали. А тебя никто не разыскивал. Не знаю, что случилось… Нам тогда разрешили взять тебя в семью.
В комоде, где мои документы, лежат бумаги… перехватки… Почитай потом. Прости нас, доченька…
Мама устало вздохнула и закрыла глаза.
Мамочка… только и смог вымолвить я, прижимая её ладонь к своей щеке, я тебя люблю, очень хочу, чтобы ты выздоровела…
Но чуда не произошло. Через несколько дней мамы не стало.
Лучше бы она ничего не рассказывала тогда Екатерине.
Своей семье Екатерина тогда ни слова не сказала о последних маминых признаниях. Да и сам я будто забыл об этом, загнав воспоминания подальше в угол сознания.
Дети безмерно любили бабушку и деда. Екатерине было невыносимо ворошить и пугать их этой больной правдой.
Но однажды, поддавшись какому-то неясному порыву, я всё-таки достал ту самую папку, про которую говорила мама.
Газетные вырезки, запросы, ответы всё перемешалось. Я начал читать, и уже не мог остановиться. Родные, дорогие… Как же вы меня любили!
Они нашли меня, полуторагодовалую, в глухом лесу. Им уже было за сорок, детей не было. А тут маленькая девочка тянет ручки
Деревенский участковый только руками разводил ни одного заявления о пропаже ребёнка.
Они удочерили меня, дали всю любовь. А мама всё равно пыталась найти моих родных.
Похоже, уже даже не с тем смыслом, чтобы вернуть. А чтобы убедиться: никто не заявит на моё счастье права.
Закрыл я папку, сунул подальше. Кому эта правда, кроме меня, нужна?
Через неделю вызвали из отдела кадров:
Екатерина Сергеевна, вами заинтересовались с прежнего места работы.
Рядом с кадровиком сидела женщина моего возраста:
Здравствуйте, меня зовут Светлана. Мне очень нужно с вами поговорить, она неловко взглянула на кадровика, по поводу запросов вашей мамы, Ильиной Валентины Петровны. Это ведь ваша мама?
Говорили, что по работе… удивился я. Личные дела ведь после работы решаются.
Светлана, пойдёмте, поговорим на улице, предложил я.
Мы вышли в коридор.
Вы меня простите… история странная, я обещала… волнуясь, начала Светлана. Лет три назад я встретила свою первую учительницу. В Сосновке в начальных классах у неё училась. Потом судьбы разбросали. Она теперь живёт одна, совсем старенькая. Позвала меня чаю попить, попросила помочь: якобы, дочка у неё когда-то пропала, ещё совсем крохой. С вашей мамой переписывалась
Извините, Светлана, мама недавно умерла, я этим не занимаюсь, сухо произнёс я, отводя взгляд.
Простите, Екатерина… Просто она, Анна Васильевна, учительница эта, очень больна. Знаете, у неё рак… Говорят, дней ей мало осталось. Очень хочет хоть раз увидеть дочь, которую всю жизнь ищет. Она даже мне прядь своих волос дала анализ сделать… Вот, представляете…
Хотел я уже закончить разговор, но почему-то не смог:
Вы говорите… она действительно больна?
Светлана кивнула.
Я взял у Светланы конверт с прядью волос и договорился созвониться.
Через неделю мы поехали с ней в больницу к Анне Васильевне.
Мы вошли к ней в палату, и Анна Васильевна стала приглядываться к нам, щуря глаза:
Светочка, ты пришла! Спасибо, родная, она устало улыбнулась и вопросительно взглянула на меня.
Анна Васильевна, мы нашли её… Это Екатерина. Она сама захотела приехать, и Света протянула учительнице конверт.
Что это? Я и в очках ничего не увижу, глаза её смотрели беззащитно.
Это результат анализа… Светлана развёрнула бумагу, тут написано, что вы мать и дочь.
Лицо Анны Васильевны просветлело, она заплакала от счастья:
Родная моя, счастье моё… Нашла Жива, молодая, такая красивая! Моя девочка Всю жизнь мне снилось: зовёшь меня, плачешь…
Нет мне прощения…
Жива Теперь я спокойна.
Через некоторое время мы с Светланой вышли из палаты. Анна Васильевна устала и задремала.
Спасибо вам, Екатерина. Видите, как ей стало лучше. Вы сделали для неё главное подарили покой.
Через несколько дней Анны Васильевны не стало.
Я порвал все бумаги из маминых документов. Не хотел, чтобы кто-то ещё узнал эту правду.
Да и какая в этом правда? Ведь другая мама у меня никогда и не было.
А Анна Васильевна? Пусть останется эта ложь святой. Права ли я, что поступил так? Мне кажется, это было лучшее решение.
Всё равно, каждый за себя перед Богом отвечает за каждое своё решение.
