Дневниковая запись
Быть в декрете для меня, Надежды, стало настоящим испытанием, едва не уничтожившим нашу семью. В провинциальном городке на Волге три года ухода за первым ребёнком превратили наш брак с Дмитрием в поле войны. Теперь, когда всё наладилось, муж настаивает на втором, но одни воспоминания о тех чёрных днях сдавливают горло. Его настойчивость грозит вернуть нам былые ссоры, а то и развод. Как уберечь себя, не потеряв семью?
Когда родился наш сын Степан, я была полна ожиданий. До декрета жизнь с Димой казалась сказкой. Два года встречались, потом столько же жили вместе без росписи. Не ссорились ни из-за быта, ни из-за денег. Делили обязанности пополам, советовались о тратах, всегда находили общий язык. Ребёнка хотели, готовились к трудностям, но реальность оказалась страшнее любых ожиданий. Дмитрий, которого я знала как заботливого и чуткого, преобразился до неузнаваемости, и наш союз начал рушиться.
Первые месяцы стали адом. Я, новоиспечённая мать, не знала, как справиться с бессонными ночами, коликами, бесконечным плачем. Вся жизнь теперь крутилась вокруг Степы, но Дима этого не принимал. Он думал, будто я только кормлю малыша, даю соску и свободна. «Ты же дома, что там сложного?» — бросал он, возмущаясь, что я перестала варить борщи, реже вытираю пыль, а его рубашки не всегда отглажены. Когда разогревала вчерашние щи, морщился: «Это несъедобно!» Но помогать и не думал. «Я на работе горбачусь, а ты дома отдыхаешь — должна справляться», — заявлял он, не замечая, что у меня нет ни минуты покоя.
Ссоры вспыхивали из-за мелочей: немытые полы, пыль на тумбочке, подогретый ужин. Даже в выходные он отказывался протянуть руку, отвечая криком: «Моя мать одна с тремя справлялась, огород копала, а ты с одним ребёнком не можешь!» Его слова резали, как нож. Я чувствовала себя ничтожеством, а его безразличие убивало любовь. Но больнее всего оказался контроль над деньгами. Стоило мне уйти в декрет, как Дима решил, что я транжира. Требовал список покупок, но выделял только на самое необходимое. Однажды вычеркнул поход к парикмахеру: «И так нормально выглядишь, зачем деньги тратить?» Меня трясло от унижения.
Наш идеальный брак стал клеткой. Мечтала уйти, но некуда — ни жилья, ни работы. Сквозь слёзы решила: дождусь конца декрета, устроюсь и заберу Стёпу. Эта мысль давала силы терпеть. Но ближе к выходу на работу Дима вдруг изменился. Повёл меня в салон, купил новое платье, чтобы я «блистала» перед коллегами. Когда Стёпа пошёл в садик, а я вернулась в офис, муж будто подменился. Снова стал тем самым внимательным, любящим человеком. Помогал по дому, перестал считать каждую копейку. Не верила своим глазам. Обиды потихоньку забывались, и мысли о разводе я отложила. Мы снова стали близки.
Но этот хрупкий мир теперь под угрозой. Несколько месяцев назад Дима заявил: «Надюш, давай второго». Его слова прозвучали, как гром. Воспоминания о декрете — крики, одиночество, упрёки — нахлынули с новой силой. «Ты же знаешь, как мне было тяжело, — попыталась объяснить я. — Не хочу через это снова». Но он отмахнулся: «Сейчас я больше зарабатываю, справимся. Мне нужен наследник!» Его упорство росло, и в глазах я увидела тот же холод, что и раньше. Он не слышал меня, не понимал, как страшно мне снова оказаться взаперти.
Каждый разговор о ребёнке заканчивается ссорой. Дима давит всё сильнее, а у меня сжимает живот от паники. Представляю бессонные ночи, его придирки, контроль над каждой копейкой — и становится дурно. «Я не готова, Дима, — говорю. — Дай время». Но он не сдаётся: «Ты просто эгоистка, думаешь только о себе!» Его слова ранят, и я вижу, как возвращается тот прежний, злой Дмитрий. Боюсь, что мы снова окажемся на краю, но не могу заставить себя согласиться. Те три года чуть не сломали меня, и я не хочу рисковать ни здоровьем, ни браком, ни душой.
По ночам лежу без сна, разрываясь между страхом и виной. Дима хочет большую семью, а я не могу дать ему этого. Может, я и правда эгоистка? Или он не понимает, как глубоко ранил меня тогда? Люблю его, люблю Стёпу, но мысль о втором ребёнке — как нож. Если Дима не отступит, ссоры станут такими же жестокими, как раньше, и я снова начну мечтать об уходе. Как найти выход? Как объяснить, что декрет для меня — не счастье, а кошмар, который я не переживу снова?
Сижу в тишине нашей квартиры, смотрю на спящего Стёпку, и сердце сжимается от любви и ужаса. Хочу сохранить семью, но не знаю, хватит ли сил. Дима не сдаётся, и пропасть между нами растёт. Если не найдём решение, наш брак, который мы едва спасли, рухнет. Стою на краю, и каждый шаг пугает.
