Телефон дрожал в моих руках, будто осиновый лист, пока я набирал номер. Сердце стучало так, будто пыталось вырваться наружу. «Алло, Света, я сделал, как ты велела! Подмешал ей в чай тот порошок. Жду, когда подействует, чтобы уехать. Но что за чертовщина? Кате стало плохо, будто она глотнула цикуты! Откуда мне было знать, что так выйдет? Я ведь не знахарь!» Голос мой прерывался, а в голове металась мысль: как я дошёл до такого?
Всё началось несколько недель назад, когда жизнь моя покатилась под откос. С Катей мы прожили семь лет, но последние годы брак трещал, как старый сарай. Вечные перепалки, её упрёки, моё раздражение — казалось, нет из этого выхода. Катя будто подменилась: из весёлой, ласковой девушки, в которую я когда-то влюбился, превратилась в вечно недовольную ворчулью. Попытки поговорить заканчивались криками, и в отчаянии я уже подумывал о разводе. Но тут появилась Света.
Света — сослуживица. В курилке мы частенько болтали, и она умела слушать. Когда я начал жаловаться ей на семейные неурядицы, она не осуждала, а кивала с пониманием. Постепенно разговоры наши стали теплее, и я почувствовал, что с ней мне легко — так, как давно уже не было с Катей. После очередной ссоры я в сердцах сказал Свете, что не знаю, как разорвать этот порочный круг. Тогда она предложила нечто, от чего у меня волосы встали дыбом. «Есть один способ, — сказала она, хитренько усмехнувшись. — Подсыпь ей в чай кое-что. Пустяки, просто травка, чтобы успокоилась. Я тебе дам, ничего страшного.» Я засмеялся, решив, что она шутит, но Света вручила мне маленький свёрток и добавила: «Попробуй, не пожалеешь.»
Долго я колебался. Подсыпать жене что-то в чай? Звучало, как сюжет из дешёвого детектива. Но Света клялась, что это безобидное снадобье, что Кате станет легче, а мне — спокойнее. Измученный ссорами, я в конце концов согласился. Утром, пока Катя была в бане, я заварил ей чай и, чувствуя себя последним подлецом, высыпал туда щепотку порошка. Руки дрожали, но я убеждал себя: ничего страшного. Света же говорила, что всё в порядке?
Катя выпила чай, не заподозрив подвоха. Я наблюдал за ней, ожидая, что она станет сонной или умиротворённой, как обещала Света. Но через полчаса она вдруг побледнела, скрючилась от боли и простонала: «Мне плохо…» Она повалилась на лавку, дыхание её стало тяжёлым, а у меня в груди похолодело. «Катя, что случилось? Может, позвать знахаря?» — спросил я, но она лишь махнула рукой, пробормотав, что, видно, съела что-то несвежее. Я выскочил во двор и набрал Свету, требуя объяснений. Её спокойный голос только подлил масла в огонь: «Да ладно, Дима, не паникуй! Просто травка, у неё, видимо, животик слабый. Давай ей воды, скоро пройдёт.» Но Кате становилось хуже, и в голове засела ужасная догадка: а если это отрава?
Я бросился за лекарем, не дожидаясь, пока «пройдёт». Целитель пришёл быстро, осмотрел Катю и велел везти её в больницу. Он спросил, не ела ли она чего подозрительного или не принимала ли снадобий. Я пробормотал что-то невнятное, но внутри всё сжалось: а вдруг они найдут этот порошок? В больнице сказали, что у Кати сильное отравление, но, слава Богу, её спасли. Лекари пока не знали причины, но мне уже было не до этого — совесть грызла меня, как голодный волк.
Вечером я вновь позвонил Свете, но теперь голос мой дрожал от ярости. «Что ты мне подсунула?! — кричал я. — Катю едва откачали! Если это отрава, я воеводе всё доложу!» Света начала лепетать, что это «безвредное зелье», что сама такое пила, и, наверное, я переборщил с дозой. Но я больше не верил ей ни единого слова. Вспомнил, как она подталкивала меня к этому, как уверяла, что всё обойдётся, и понял: она мной манипулировала. Может, хотела разрушить наш брак? Или замыслила нечто худшее? Не знаю, но одно стало ясно: я совершил страшную ошибку, поверив ей.
Сейчас Катя ещё в больнице, но знахари говорят, что поправится. Сижу в пустой избе, смотрю на её любимую глиняную кружку и чувствую, как меня разрывает от стыда. Я не хотел зла, просто мечтал, чтобы мы снова были счастливы. Но едва не потерял её навсегда. Решил: когда Катя окрепнет, во всём сознаюсь. Пусть решает, прощать мне или нет. А ещё выясню, что это был за порошок. Если Света подсунула мне отраву — ей не поздоровится.
Эта история научила меня: нельзя слепо верить чужим советам, когда дело касается семьи. Чуть не погубил всё из-за своей слабости. Теперь молюсь, чтобы Катя выздоровела, и чтобы у нас был шанс всё исправить. А Свете не позволю больше влезать в нашу жизнь. Одна ошибка может дорого обойтись, но, может быть, у меня ещё есть время её искупить.
