**Дневник. Запись от 15 мая.**
У Ольги Фёдоровны сегодня юбилей — 55 лет. Отметили с размахом в уютной кафешке на берегу Оки. Пришли все: родня, друзья, сослуживцы. Гуляли шумно, поднимали бокалы за виновницу торжества, осыпали её розами и любезностями. Супруг Ольги, Сергей, вручил ей роскошный презент — тонкое золотое кольцо с изумрудом, от которого у женщины вырвался восхищённый возглас. Ведущий, сверкая зубами, объявил:
— А теперь нашу именинницу хочет поздравить сноха!
К микрофону, выпрямив спину, подошла Арина.
— Дорогая Ольга Фёдоровна, — заявила она с пафосом, — от нашей семьи у меня для вас особый сюрприз!
Гости зашептались, предвкушая нечто необычное. Ольга Фёдоровна, сияя, привстала, ожидая чего-то душевного. Но даже в страшном сне ей не могло привидеться, что за «подарок» приготовила Арина.
Эта девушка никогда не нравилась ни родителям её мужа Дмитрия, ни его старшей сестре Наде. Казалось бы, банальная история про трения со свёкрами, но здесь проблемой была сама Арина.
Дима с детства был тихим и податливым. В школе всегда плыл по течению: если ребята звали гонять мяч, он шёл, даже если мечтал посидеть с книжкой. Если дразнили девочку Катю, он, хоть и нехотя, присоединялся, хотя та ему нравилась.
Так было во всём. Дима редко решал что-то сам, будто боялся собственной тени. Сестра Надя открыто называла его тряпкой. Мать, Ольга Фёдоровна, хоть и одёргивала дочь, в душе с ней соглашалась. Почему из-под одного крыла вылетели такие разные птенцы? Диму растили так же строго: не баловали, не бежали за каждого обидчика разбираться, учили, что мужик должен уметь дать сдачи.
Отец прививал ему любовь к боксу, мать — к поэзии. Но, видно, характер — штука врождённая, и никакое воспитание его не переломит. Ольга Фёдоровна не давила на сына, не ломала его натуру. Все в семье смирились с тем, каким он вырос.
Когда Дима привёл в дом Арину, никто не удивился. Добрая, скромная девушка, мечтающая о семье, вряд ли обратила бы на него внимание. Диме, видимо, нужна была «твёрдая рука», которая поведёт его по жизни. И Арина стала этой рукой — властной, бесцеремонной, резкой. Её манера говорить, напор и грубость отпугивали многих, но только не Димку. Он смотрел на неё с обожанием, выполняя каждый каприз, как преданный пёс.
Родители и сестра не лезли. Видели, что сын счастлив, и решили, что вмешиваться не их дело. Когда он сделал предложение, все восприняли это как неизбежность. В конце концов, не им с ней жить. Сам Дима сиял, будто такая динамика в отношениях его полностью устраивала.
— Мы с Ариной копим на Сочи, — хвастался он как-то за ужином. — Скоро поедем.
— А Арина не хочет вложиться? — осторожно спросила Ольга Фёдоровна, считая, что в семье всё должно быть пополам.
— Я мужик, моя обязанность, — гордо ответил Дима, явно цитируя жену.
Потом Арина решила взять ипотеку, хотя их бюджет трещал по швам. Потом заявила, что пора рожать.
— Хотим трёх детей, — делился Дима. — Чтобы в доме был гомон!
— А на что содержать будете? — фыркнула Надя.
— Я же работаю, — обиженно буркнул брат. — Арина говорит, что пособия помогут.
Родители лишь вздыхали. Пытались давать советы, но Дима, как обычно, слышал только жену. В их дела не лезли.
Вскоре Арина забеременела. С этого момента вела себя, будто мир ей должен. То курьер не поднял посылку на пятый этаж («Я же беременная!»), то автобусы «воняют». Такси, магазины, уборка — всё стало «неподъёмным». Дима лишь твердил:
— Я её берегу. Она носит моего ребёнка.
Родители испытывали смешанные чувства: радовались заботе сына, но поражались её поведению.
После рождения ребёнка запросы Арины выросли. Она считала, что бабушки обязаны сидеть с внуком, поэтому Ольга Фёдоровна и её мать по очереди приезжали помогать. Бабушка любила внука, но её бесило, что Арина не просила, а требовала, будто так и надо.
Через год Арина снова забеременела. Видно, ей нравилось быть «героиней». Дима работал без выходных, но денег вечно не хватало. Родители помогали, но без фанатизма — знали, что таких, как Арина, баловать нельзя. Раз в месяц переводили на подгузники.
Дети росли, а наглость Арины — тоже. Она успела поругаться с воспитательницей, врачом, соседкой (та посмела пожаловаться, что коляска мешает пройти). Весь мир, по её мнению, должен был крутиться вокруг неё.
Дима не перечил. Арина управляла всем: деньгами, решениями, даже его мыслями. Он отдавал ей всю зарплату, молчал про её траты и всегда был на её стороне.
На юбилее Ольги Фёдоровны царила тёплая атмосфера. Гости веселились, Сергей подарил жене не только кольцо, но и новый диван — старый уже разваливался. Приехали и Дима с Ариной, притащив двух сыновей.
— Остатки еды нам отдадите, — сразу заявила Арина. — Мне с детьми некогда стряпать.
Ольга Фёдоровна, не желая ссоры, кивнула:
— Хорошо, Ариш, что останется — заберёте.
Полвечера Арина ныла про «тяжёлую долю» и «нищету». Гости косились, пока ведущий не сменил тему. Арина надулась — ей нравилось быть в центре внимания, даже на чужом празднике.
Зашла речь о подарках. Ольга Фёдоровна с улыбкой рассказала про кольцо и диван. Арина, уже набравшаяся, вдруг рявкнула:
— И не стыдно?
Все замолчали.
— Что? — переспросила именинница.
— Вот это всё! — Арина повысила голос. — Диваны, кольца, стол ломится! А ваши внуки фрукты раз в месяц видят!
Повисла тишина. Но Надя не выдержала:
— Ты совсем оборзела? Тебе никто ничего не должен! Иди работай, раз младший в саду!
— Заткнись! — огрызнулась Арина.
— А ты в карман нашим родителям не леДима, молчавший всю эту сцену, вдруг встал, посмотрел на Арину ледяным взглядом и тихо сказал: “Хватит, уходи”.
