Доброе утро, дорогая.
Он, как обычно, проснулся за минуту до звона будильника привычка, привившаяся в армии. Склонившись с кровати на пол, не открывая глаз, несколько раз отжался. Кровь приятно зашуршала, прогоняя остатки сна.
Пойду разбуду мальчиков, Лен, прошептал он.
«Мальчики» два десятилетних сынаблизнеца, спящие в соседней комнате. Маленькие копии отца, с одинаково приоткрытыми ртами, будто видят один и тот же сон.
Отопление в доме всю ночь сбоило, поэтому утром он не стал вставать раньше, опасаясь простуды. Окинул взглядом уже подросшие фигурки своих «мальчиков».
Он сам в их возрасте был полной противоположностью: худой, неуклюжий, сутулый. Робкий, что сверстники часто воспринимали как трусость. Учёбу он осваивал легко, но обиды одноклассников давали ему тяжёлый удар. Не умел отстаивать себя, знал, что слабее. На физкультуре старался изо всех сил, но издёвки учителя развеивали его стремление. Что касается спортивных секций, мать была строга:
Я не рожала интеллигентного еврейского мальчика, чтобы он ходил учиться разбивать носы.
Робость сковывала и его здесь, и мечта стать сильным вновь отступила. Мама почти всегда была нежна, заботлива, но от избытка ласки он сбежал в армию сразу после школы. Спустя два года вернулся уже натренированным и перспективным спортсменом. Тонкий, робкий еврейский мальчик превратился в крепкого кандидата в мастера спорта по боксу, который, к сожалению, не нашёл места в приёмном институте физкультуры и решил продолжить карьеру в боксе.
Студенческие годы открыли новую страницу: турниры, общежитие, новые друзья. Появилась новая проблема девушки. Несмотря на успехи в боксе, природная робость не исчезла. Пригласить девушку на свидание, поговорить с ней в двадцать лет было так же трудно, как и в десять. Пока не появилась она.
Елена восходящая звезда института, чемпионка по прыжкам в воду, светловолосая красавица с зелёными глазами. Умная, улыбчивая, но молчаливая, будто пришедшая с другой планеты, за что её прозвали «инопланетянкой». Сразу нашли общий язык.
Они проводили часы в молчаливой прогулке, болели друг за друга на соревнованиях, а после первого поцелуя он сразу же сделал ей предложение.
Свадьбу марсиан отпраздновали всем курсом, их любили за искренность и открытость.
Через год у Лены «академ» наступила беременность. По вечерам он стал работать грузчиком на Курском вокзале. Странно, но именно тогда впервые ощутил свою силу, не от тяжёлых мешков, а от осознания, что сможет обеспечить семью и вырастить детей.
Лена волновалась, но врач успокаивал её, шутя:
Если вы не любите детей, то двойня будет вдвойне хуже.
Ночи они проводили, мечтая о будущих детях, о доме у моря. Накануне родов она взяла его за руку и, глядя в глаза, прошептала:
Пообещай, что бы ни случилось, ты их не оставишь!
Он сначала растерялся, но, увидев её глаза, кивнул. На следующий день начались схватки. Роды затянулись, были тяжёлыми; почти сутки она была без сознания, причины кровотечения врачи установили слишком поздно.
Что произошло в ту ночь, он не помнит всё прошло как в тумане. Утром он очутился на Курском вокзале, в луже среди пустых бутылок. Один из ночных грузчиков, схватив его за плечо, крикнул:
Эй, боксёр, вставай, смена начинается!
Он поднялся, будто после нокдауна, и пошёл разгружать вагоны. Руки знали работу, голова нет. В голове крутилось лишь одно: «Пообещай, что не оставишь».
Он не плакал сразу. Плач пришёл позже, ночью, когда он впервые зашёл в пустую квартиру и увидел два крошечных комбинезона, которые Лена ещё утром гладила, напевая тихую мелодию. Сев на пол в детской, он рвал душой, пока соседка, тётя Рая, не постучала:
Сынок, я понимаю, но дети спят
Дети действительно спали: два тёплых комочка в кроваткеманеже, которую они выбирали в «Детском мире», синяя или зелёная? взяли обе. Теперь они тихо шипели, не зная, что мама больше нет.
Первый месяц прошёл как в тумане. Он постоянно боялся засыпать, чтобы не пропустить крик. Кормил их по часам, менял подгузники, стерилизовал бутылочки, а сам ел лишь раз в сутки, когда вспоминал про себя. Мама приходила каждый день, привозила еду, молча обнимала и уходила, потому что он не мог говорить. Он лишь кивал, когда она спрашивала:
Может, я возьму мальчиков к себе?
Он обещал: не оставлю.
Когда близнецам исполнилось три месяца, он впервые вышел на ринг после похорон. Тренер уговаривал не торопиться, но он вышел и проиграл в первом раунде, не потому что забыл, как бить, а потому что впервые в жизни не захотел. Противник наносил удары, а он просто стоял, глядя на точку за канатами, где обычно стояла Лена с флагом, крикуя:
Давай, мой марсианин!
После боя тренер сказал ему прямо в раздевалке:
Либо берёшься за себя, либо бросай бокс. Сейчас ты опасен не для соперника, а для себя.
Он положил перчатки в кладовку и больше никогда их не надевал. Вместо этого стал бегать по утрам. Сначала три километра, тяжело, задыхаясь, потом пять, потом десять, пока ноги не стали ватными, а в голове оставалось лишь стук сердца и дыхание. Возвращаясь домой, он падал в коридор, лежал, глядя в потолок, пока один из сыновей не заплачет. Тогда он поднимался, поднимал ребёнка, прижимал к себе и просто дышал.
Год прошёл. Когда мальчишкам исполнилось два, он впервые повёл их в бассейн. Сам боится воды с детства, но Лена смеялась, что марсиане не умеют плавать, и обещала научить и их. Не успела, поэтому он нанял лучшего тренера и сидел на бортике, сжимая в кармане её старый купальник. Дети плескались, как утята, смеясь одинаково. Он смотрел и думал: «Если бы ты видела».
В пять лет он отправил их в секцию бокса не чтобы вырастить чемпионов, а потому что понял, что сила это не только мышцы, но и способность защищать и не ломаться, даже когда весь мир против.
Сам он уже работал тренером в детской секции, получал небольшую зарплату, но график позволял приходить к детям, ходить в садик, участвовать в родительских собраниях. Вечером готовил ужин, проверял домашние задания, читал вслух «Гарри Поттера» разными голосами. Мальчишки уже знают, что мама «ушла на небо», но пока не задают вопросов. Он ждёт, когда они спросят, и готовится.
Иногда, когда они засыпают, он садится на кухне с чашкой чая, открывает старый альбом: их свадьба, первые соревнования, УЗИ с двумя точками, позже ставшими сыновьями. Он смотрит на её улыбку и шепчет:
Видишь, Лен? Я не оставил. Держу слово.
Затем входит в их комнату, поправляет одеяла, целует обоих в макушки, шепчет:
Спите, парни. Папа рядом.
Только после этого он ложится спать, зная, что если ктонибудь заплачёт, он услышит.
Прошло десять лет.
Сегодня утром, как и всегда, он просыпается за минуту до будильника, отживается, считая до двадцати. Кровь приятно гудит.
Пойду разбуду парней, Лен, произносит он в пустоту, как делает каждый день уже одиннадцать лет.
Он встаёт, растягивается и идёт в соседнюю комнату. Два десятилетних мальчика спят, раскинувшись, как звёзды. Одинаковые лица, одинаково приоткрытые рты. Теперь они уже не крохотные комочки, а настоящие спортсмены: один кандидат в мастера по боксу, второй чемпион области по плаванию среди юниоров. Оба отличники, оба с её зелёными глазами.
Он стоит, глядя на них, и ощущает в груди тёплое, лёгкое чувство не боль, а присутствие.
Спасибо, тихо шепчет он. Спасибо, что дала мне их и что они со мной.
Затем, как обычно, наклоняется и целует сначала одного, потом другого.
Подъём, чемпионы. Завтрак сам себя не съест.
Мальчишки просыпаются, улыбаются сквозь сон.
Пап, а после тренировки можно в кино? Новый «Человекпаук» вышел! спрашивают они.
Можно, только сначала пробежка. Пять километров вместе.
Уууу
Без «ууу». Марсиане не ноют.
Смех раздаётся одинаково, звонко.
Он выходит на кухню, ставит чайник и смотрит в окно. Утро ясное, морозное, солнце только начинает подниматься над крышами.
И в этот момент он понимает: он не просто выжил. Он живёт понастоящему. Потому что обещал. И потому что она всё ещё рядом в их смехе, в их глазах, в их силе, в его силе.
Он улыбается своему отражению в окне, тихо, чтобы сыновья не услышали, произносит:
Доброе утро, любимая.
И идёт жарить оладьи как она учила, с яблоками и корицей, потому что дети любят. И потому что так правильно.
Всё, что ещё нужно продолжать жить: для себя, для неё, для них троих.
Он живёт. Каждый день. Каждое утро. Каждым вдохом.
Потому что обещал.
