Лесная электричка замедляла ход, скрипя тормозами. В вагоне пассажиры уже толпились у дверей, готовые высыпать на перрон. За окном в желтом свете фонарей мелькали тени — станция “Берёзки” встречала поздних путников. С последним вздохом поезд остановился, двери распахнулись, и люди хлынули на заснеженный перрон, утопая в сугробах.
Вячеслав вышел последним. Никто его не ждал. Он не торопился в свою каморку, снятую на окраине — туда, где только спал. После развода он оставил жене и крохотной дочурке квартиру, а сам перебрался подальше, в этот забытый богом посёлок.
Когда-то встречался с девушкой, Алиной. Недолго. А через три месяца она появилась на пороге с округлившимся животиком. “Твой ребёнок”, — сказала. Вячеслав предложил руку и сердце. А через четыре месяца родилась девочка.
Потом были слёзы и признание: до него у Алины был другой, который сбежал, узнав о беременности. А тут подвернулся Вячеслав. Выгнать её он не смог — ушёл сам, подал на развод. Теперь работал без выходных, копил на новое жильё.
На перроне, под фонарём, сидел рыжий пёс. Он посмотрел на Вячеслава, потом перевёл взгляд на вагон.
— Там никого не осталось. Хозяина нет? Может, на последней приедет, — пробормотал Вячеслав и зашагал прочь.
Через несколько шагов оглянулся. Пёс поднялся на перрон, озираясь. Поезд тронулся, и он жалобно заскулил, провожая его взглядом. Потом спустился и подбежал к Вячеславу, уселся напротив, вопросительно глядя в глаза.
— Ну что, пёс? Ждать будешь или со мной пойдёшь? Второй раз предлагать не стану, — Вячеслав развернулся и пошёл, не оглядываясь.
Пёс постоял, задумался, потом затрусил следом. Сначала шёл сзади, потом — в ногу.
— Тоскливо одному, да? Понимаю. Чей ты? Не видел тебя раньше. Хотя я тут тоже недавно…
Так они дошли до пятиэтажки, где жил Вячеслав. Пёс остановился у подъезда.
— Заходи, — распахнул дверь Вячеслав. — Решайся, а то спать охота. — Он шагнул внутрь, но дверь придержал.
Пёс медленно прошёл мимо него в тёмный подъезд, освещённый чахлой лампочкой.
— Непростой ты, дружище, — усмехнулся Вячеслав.
Поднялись на третий этаж. Вячеслав открыл дверь, впуская пса в свою однушку.
— Проходи, два раза звать не буду.
Пёс вошёл с достоинством, сел у вешалки.
— Воспитанный. Уважаю. — Вячеслав разогрел тушёнку, налил в тарелку. — Прости, больше ничего нет. На гостей не рассчитывал.
Пёс вылизал тарелку до блеска, потом жадно пил воду, разбрызгивая капли.
Ночью Вячеслав слышал шорохи, вздохи, скрежет когтей по полу. Утром пёс уже сидел у двери.
— Сам найдёшь дорогу? — Вячеслав открыл дверь, и пёс умчался вниз.
Вечером он снова ждал на перроне. Увидев Вячеслава, подбежал, виляя хвостом.
— Опять хозяина нет? Или меня ждал? Ну что, пошли?
На следующий день Вячеслав сказал:
— Сегодня не приеду. Останусь в городе. Может, на пару дней.
Когда через два дня он вернулся, перрон был пуст.
— Нашёл хозяина, — пробормотал Вячеслав, глядя на пустую тарелку в квартире.
Утром на перроне он увидел пса рядом с девушкой.
— Это ваш пёс?
— Нет, — улыбнулась она. — Так же, как и вас, встретил меня. Я его зову Дозор.
Электричка подходила. Они сели в один вагон.
— Я Вячеслав. А вас?
— Василиса.
Она работала медсестрой. Рассказала, что Дозор ждал умершего хозяина — старого профессора.
— Почему он выбрал вас? — спросил Вячеслав.
— Может, почувствовал одиночество? — улыбнулась Василиса.
Вечером они встретились на вокзале. Дозор бросился к ним, виляя хвостом.
— Ты кого ждёшь? — спросила Василиса, гладя его.
Пёс лизнул ей руку, потом ткнулся мордой в Вячеслава.
— Ты её встретил первым, с ней и иди, — сказал Вячеслав. — Я буду скучать.
— Пойдём, Дозор, — позвала Василиса.
Но пёс не двигался, смотрел то на одного, то на другого.
— А может, он хочет, чтобы мы шли вместе? — осторожно предложил Вячеслав.
Василиса смущённо улыбнулась.
Так они втроём шли по ночной улице, а впереди бежал Дозор, иногда оглядываясь, будто проверяя, идут ли они рядом.
