Вчера я ушел от тещи к маме. Когда Татьяна Николаевна заявила: «Митя, договоренности надо соблюдать, оформляй кредит!» — внутри все сжалось. Это не был совет — это был ультиматум, брошенный при всех. Жена Аня молчала, ее родня смотрела в тарелки, а я стоял, будто загнанный волк. В тот момент я понял: хватит. Собрал вещи и уехал к маме, Валентине Петровне. Терпеть больше не буду — я не пешка в их игре.
С Аней мы женаты три года. Все это время я пытался быть «идеальным зятем». Татьяна Николаевна с первых дней давала понять: мое место — в углу. Жили мы в ее квартире — так решила Аня, потому что «маме одной тяжело». Я согласился, думая, что привыкну. Но теща доставала всем: моей готовкой, уборкой, даже старой курткой. «Митя, — ворчала она, — ты же муж моей дочери, будь приличнее!» Я терпел, ведь люблю Аню. Но кредит стал последней каплей.
Все началось с ремонта ее дачи. Теще захотелось новую террасу, мебель из красного дерева и баню «для семьи». Денег не хватало, и она потребовала, чтобы мы взяли кредит. Я отказался: у нас ипотека, да и коплю на курсы сварщика. «Татьяна Николаевна, — сказал я, — это неподъемно». Она отмахнулась: «Не будь жадиной, это общее дело!» Аня промолчала, а я почувствовал, как меня загоняют в ловушку.
За ужином теща поставила условие: «Берите кредит, я уже договорилась со строителями. Договор дороже денег!» Я попытался возразить: «У нас свои долги!» Она перебила: «Если не хотите, оформлю на вас, а платить все равно будете!» Аня прошептала: «Мам, мы подумаем», а ее брат с женой уткнулись в окрошку. Никто не сказал: «Митя прав». В тот миг я понял — я здесь чужой.
Ночью я метался, не спал. Аня, когда я заговорил, отрезала: «Хватит ныть, мама просто заботится». О какой заботе речь? Ей плевать на мои планы. Утром собрал рюкзак. Аня ахнула: «Ты куда?» — «К маме. Так больше не могу». Она схватила за рукав: «Давай обсудим!» Но я уже решил. Теща, увидев сумку, фыркнула: «Беги к мамочке, раз семью не ценишь». Какая еще семья? Где я в ней был хоть кем-то?
Мама встретила меня как блудного сына. «Сынок, — сказала она, — ты все правильно сделал. Жить под каблуком — не жизнь». У нее я впервые за долгое время вздохнул свободно. Рассказал все, а она покачала головой: «До чего люди докатились…» Предложила пожить у нее, пока не разберусь. А я и не знаю. Иногда думаю — вернуться к Ане, но только если она поймет, что я не кошелек на ножках. А может, это шанс начать все заново?
Друг Витя, выслушав, хлопнул по плечу: «Молодец, что свалил. Пусть сами в кредитах тонут!» Но добавил: «Дай Ане шанс». Шанс? Я готов, но только если она выберет меня, а не мамины амбиции. Пока она звонит, просит вернуться, но в голосе сомнение. «Митя, мама не хотела тебя задеть…» Не хотела? А зачем тогда давила? Чтобы я взял на себя ее хотелки?
Теперь ищу работу получше — надо встать на ноги. Мама помогает, и потихоньку возвращаюсь к себе. Татьяна Николаевна, конечно, не извинится — она святее папы римского. Но я больше не ее подкаблучник. Уехал не просто к маме — уехал к себе. Пусть Аня решает, чего хочет: мужа или мамину баню. А я уже знаю — справлюсь. Даже если придется начинать с пустого чемодана.
*Вывод: семья — это не те, кто диктует условия, а те, кто стоит за тебя горой.*
