Сегодня в моём дневнике трудно начать с чего-то светлого. Когда муж ушёл, захватив все сбережения и оставив меня с шестимесячной Аней в съёмной однушке на окраине Москвы, мне казалось — жизнь кончена. Не просто ушёл, а сбежал, словно вор, прихватив даже последние пятьдесят тысяч рублей, которые мы откладывали на детский сад.
Я не ждала помощи. Моя мать, живущая в двухкомнатной хрущёвке с сестрой и её детьми, лишь раздражённо бросила: «У нас и так тесно». Как будто я просила поселиться у неё — просто хотела услышать хоть слово поддержки.
И тогда в дверь постучали.
На пороге стояла Татьяна Петровна — моя свекровь. Та самая, что когда-то называла меня «ловушкой» для её сына. Я ждала упрёков, но она лишь сухо приказала:
— Собирайся. Поедем ко мне.
— Спасибо, но мы как-нибудь… — попыталась я возразить.
— Хватит болтать, — перебила она. — Ты моя внучка, значит, и ты моя.
И, взяв Аню на руки, нежно прошептала: «Пойдём, зайка, бабушка тебе песенку споёт».
Я стояла, словно громом поражённая.
Её двушка в сталинке оказалась уютной и тёплой. Она отдала нам большую комнату, а сама ютилась в бывшем кабинете.
— Ребёнку простор нужен, — отрезала она, когда я попыталась протестовать.
На ужин подала гречку с тушёнкой и компот.
— Грудью кормишь — надо есть плотно, — пояснила.
В холодильнике я нашла баночки с пюре «Фрутоняня».
— На прикорм, — коротко сказала Татьяна Петровна. — Если не понравится — купим другое.
Тогда я разревелась.
Она обняла меня, как дочь, и прошептала:
— Стерва он, мой сын. Но ты не одна. Мы справимся.
Так началась наша жизнь втроём. Свекровь научила меня варить борщ, пеленала Аню, когда я выходила на подработку. А спустя год, в день рождения дочки, мы втроём дули на торт со свечками.
И тогда раздался звонок.
— Мам, — донеслось из-за двери, — это я. С Вероникой. Пусти переночевать?
Я застыла.
Татьяна Петровна распахнула дверь и холодно сказала:
— Иди отсюда. И подстилку свою забери. Бросил жену с младенцем — теперь приполз? Ты мне не сын.
Она захлопнула дверь и повернулась ко мне.
— Ничего, Ленка. Бывают в жизни овраги.
Сейчас, спустя шесть лет, она сидела рядом на моей свадьбе с Сашей, держала мою руку, когда мы шли в ЗАГС. А через месяц, узнав, что жду мальчика, плакала, приговаривая: «Теперь у меня и внук будет».
Судьба — странная штука. Иногда она забирает одно, чтобы дать что-то большее. И семья — это не всегда те, кто по крови.
