Осень уходила неспешно, будто нехотя, устилая город ковром из багряных и золотых листьев, сквозь которые пробивались последние лучи холодного солнца. Воздух становился прозрачным, звонким — уже веяло предзимьем. Деревья сбрасывали свой наряд, но кое-где ещё держались упрямые листья, словно не желавшие сдаваться без боя.
«Отцвели осенние звёздочки да ромашковцы», — думала Марфа, направляясь к своему цветочному магазинчику. Так она с детства называла астры и хризантемы. Цветы были её страстью, её дыханием, её душой. Пока другие девочки играли в куклы, она собирала букеты, раскладывала лепестки, плела венки. Её мечта сбылась — теперь каждый день начинался с аромата роз, ярких пятен гербер и прохладной свежести эвкалипта.
«Цветы — не просто торговля. Это жизнь. Это я сама», — говорила она подругам.
Марфа жила в Твери, в тихом переулке близ старинного сквера. Ей шёл сороковой год. Дочь её, Настюша, — выпускница, умница, мечтательница, — готовилась поступать в университет.
С мужем они прожили всего три года. Он не ушёл к другой — просто вернулся к матери. Тихо, будто и не было этих лет. Он терпеть не мог цветов. Называл их «пучком сорняков», ворчал, что «всё подоконники забито». А Марфа не могла без них — ей нужно было чувствовать жизнь, вдыхать ароматы, касаться лепестков.
«Пока Настя не вырастет — никаких мужчин. А если и будет кто, то только тот, кто цветы любит или хотя бы не ненавидит», — твёрдо решила она.
Любовь к цветам досталась ей от бабушки. Летом она жила в деревне под Торжком, где поля уходили за горизонт, а луга цвели, будто расшитые небесным узором. Каждый день она собирала букеты, и бабушка удивлялась:
«Марфушка, кто тебя так научил-то?»
«Никто, бабуля. Сама. Люблю, вот и всё. Вырасту — открою лавку, будешь ко мне ходить».
«Верю, родная. Ты в деда пошла. Он травы знал, цветы собирал — книга его на чердаке пылится», — вздыхала старушка.
Книга и правда была — потрёпанная, но бесценная. Марфа выучила её наизусть и уже к пятнадцати годам разбиралась во всех местных растениях. В школе по биологии у неё были одни пятёрки, и к выпуску она твёрдо знала: её путь — это цветы.
Мать её страсти не разделяла. Предпочитала огурцы да картошку, а Марфа упорно сажала бархатцы и анютины глазки везде, где могла отвоевать клочок земли.
«Нечего цветами грядки забивать!» — ворчала мать.
А отец только смеялся: «Растёт у нас цветочница».
После школы Марфа не пошла в институт — и не тужила. Окончила курсы флористов, устроилась в павильон. Годы текли. Муж появился — да и исчез. Настя подросла, и Марфа наконец открыла свою лавочку, а потом и полноценный магазин. Родители помогли, и в день открытия она не сдержала слёз.
«Мама, это моё. Моё дело».
С тех пор её дни наполнялись ароматами, зеленью и благодарными покупателями.
Однажды в магазин вошла элегантная дама по имени Вера и, осмотрев витрину, сказала:
«Не могли бы вы украсить ресторан к свадьбе дочери? Я давно за вами наблюдаю — у вас не букеты, а поэзия».
Марфа согласилась. Не ради денег — для души. Сделала всё с любовью: нежные композиции, живые гирлянды, тонкие акценты. Вера, увидев зал, замерла:
«Какой же у вас дар… Спасибо. Вы и не знаете, как тронули моё сердце».
Слух о Марфе разнёсся по городу. Посыпались заказы — свадьбы, юбилеи, выставки. Магазин стал душой квартала.
И вот однажды в дверь вошёл мужчина — лет сорока, подтянутый, с тёплым взглядом.
«Здравствуйте. Вы — Марфа? Мне нужен букет. Особенный. Чтобы женщина сразу улыбнулась».
Она присмотрелась. Чёткие черты, спокойный голос. И что-то в нём её задело.
«Кому? Любимой, матери, дочери?»
«Маме. Семьдесят пять исполняется. Хочу, чтобы ей было тепло».
Марфа собрала букет из роз, гербер и веточек эвкалипта — лёгкий, воздушный.
«Спасибо», — сказал он. «Михаил. Очень приятно. Надеюсь, ещё увидимся».
Через три дня он вернулся.
«Марфушка, не ждала? А у меня три новости. Маме букет понравился — прямо в душу. Второе — вы мне понравились. А третье — приглашаю вас на чай. Если позволите».
Она улыбнулась.
«С удовольствием. Почему бы и нет?»
В кафе они просидели три часа. Михаил оказался биологом. Говорили обо всём: о растениях, книгах, жизни. И поняли — их многое связывает.
С тех пор они стали встречаться. Вместе ездили в Карелию на Новый год, он учил её кататься на лыжах, а она — разбираться в сортах пионов. Летом Настя поступила в университет. А Марфа и Михаил сыграли свадьбу.
Теперь они были вместе — в жизни и в работе. Он помогал в магазине перед праздниками, разгружал коробки, шутил с покупателями. И однажды стал свидетелем сцены:
Влетел взъерошенный парень, на грани паники.
«Помогите! Поссорился с девушкой. Сделайте такой букет, чтобы она меня простила!»
Марфа задумалась. И собрала композицию — нежно-розовую, с гипсофилой и лёгкой горчинкой мимозы, будто само прощение.
Парень ушёл благодарный.
Прошёл год. И однажды на улице Марфу догнала пара с коляской.
«Помните меня? — спросил парень. — Я тогда за букетом приходил. А теперь — вот он, результат!»
В коляске спал малыш.
«Господи… — прошептала Марфа. — Я так за вас рада».
Дома её ждал Михаил с ужином.
«Мишенька, ты не поверишь, что сегодня было!»
Он выслушал. И сказал:
«Потому что твои цветы — не просто красота. Они счастье несут».
А Марфа, глядя на магазин, на мужа, на свою жизнь, подумала:
«Всё на своих местах. Всё — как должно быть. Когда любишь дело всей ду* * *
И в этом спокойном, тёплом осознании она закрыла глаза, чувствуя, как внутри расцветает что-то светлое, похожее на тот самый первый весенний цветок.
