ФЁДОР И ЧУЖОЙ РЕБЁНОК
Не то, чтобы Ира пренебрегала отчимом, просто просто не срослось. Ну, как он может ей быть отцом? У Иры и не было отца, а тут ещё этот «Фёдор медведя объел» изображает родного человека. Но ради мамы она с первого дня держала свои суждения при себе.
Она не маленькая, одиннадцатый год за плечами, понимает: мама хочет истинную семью, хочет, чтобы кто-то окружил её заботой. Да, отчим неплохой человек, просто молчаливый. Но чужой. Ира для него — как тень, которой неуютно среди яркого солнца. Зато не пьёт, как папаша у Зины, которая и по крови родня — та в сородичах у Иры.
А Фёдор словно не замечал Ирину, вообще не воспринимал как наличие. Принял Женю, а значит, и её дочь как неотъемливую часть своей жизни, стал строить планы, надеясь, что Женка родит ему настоящего сына, а лучше — двух.
Свадьба их была скорой и тихой, обменяли два захудалых жилища на один просторный дом, в котором Ире досталась отдельная комната. Между отчимом и Ирой образовалось кривое «мирное сосуществование», а не «добрая ссора». После школы она уходила в свою комнату, старалась избегать мужа своей матери. Он тоже не лез с навязчивостью в дружбу.
Когда у Евгении начали терзать утренние тошноты и головокружения, всем стало ясно — беременность! Ира мечтала о брате, а Фёдор — о наследнике. Но судьба решила по-своему. Беременность не принесла новой жизни, а оставила в Женкином мозгу гнилостную язву. Ира стала сиротой, когда ей исполнилось 11. Её путь лежал к детдому.
Она ещё не пришла в себя от горя, услышав на кухне пьяную жалобу её матери Зины, которая пыталась отмазаться перед Фёдором:
— Я бы взяла Иру, раз Женка моя родная, но Зина со мной неуравновешенная, жить дома нам неуютно. За полгода два раза в доме дебошировала! Куда я её дену? Другой родни у нас нет.
Ира не хотела подслушивать, но всё сложилось так. Из разговора она поняла, что социальные работники приходили, что Иру увозят в детдом. Отчим купил время, чтобы найти родственников Жени. Вот отсюда и вытекает эта беседа.
— Ира, поговорить надо, — начал утром Фёдор, но заколебался, подбирая фразы.
— Да, не бойтесь, говорите, я уже всё знаю про детдом.
— Я о другом. Если ты не против, хочу взять опекунство над тобой. Мы с мамой расписаны, говорят, можно попытаться, если сама соглашаешься. Я знаю, из мужей я не блистательный, но не могу тебя в детдом бросать. НЕ МОГУ. Попробуем? Ради Жени. Наверное, она из земли смотрит и переживает.
Она не ожидала, что взрослый мужчина заплачет. Особенно Фёдор. Он даже на похоронах оставался каменным, но слёзы… Она подошла, обняла его, стала утешать, как маленького.
У них получилось. Кто кого первые полгода поддерживал — споры ещё долго длились. Время заживило. Наладили быт, научились готовить не только борщ, как раньше. Научились разговаривать.
Фёдор был скуп на речи, но Ира привыкла. С появлением благодарности к отчиму пришло и уважение. Он был праведник, не раз заступался за неё во дворе, приятел в мелочах — лакомства после работы, билеты на уютные премьеры вместе с Зиной.
Иногда наведывалась мачеха — помогать, советовать, разбираться с квитанциями. Ночевала часто Зина. Силы сплелись. Фёдоров начинал ходить в школу, оставлял часть зарплаты на общее дно, не выспрашивал. Ира старалась не подвести, но никогда не называла его папой, даже молча, понимая: для него она — чужое.
Это решился не сама, а толкнули «добрые люди», объяснив сироте в сладких словах.
Когда ей исполнилось 14, Фёдор снова решился на трудную беседу. На этот раз спрашивал мнение по женитьбе. С ним на работе тихо началась романтическая связь, а у той будет ребёнок.
— Я бы переехал к ней, но ты ещё не можешь жить одна. Да и опека подберёт. Вдвоём — тесно: у неё лишь комната в служебке. Но если я приведу её сюда — как думаешь, уживаются?
Внешне ужились. Лида行事 как важная гусыня, нежно ждала первую беременность. Фёдор повеселел, а Ира стала разглаживать конфликты, как лёд на замёрзшем озере. К Ире почему-то не пришёл подростковый взрыв — наверное, она супер-взрослая после ухода мамы. А вот Лида…
Многое списывала Ира на её беременность. Не рассказывала Фёдору, как с лица его жены сходит улыбка, когда она захлопывает дверь в его кабинет. Как она водружает на Иру глаза, намекая: теперь она хозяйка, а Ира — никто. И этот «никто» от вины и глупости Фёдора беспокоит их семью.
Поняв, что Ира молчит, Лида стала другими способами — сначала взглядами, потом словами. Ира досадливо раздражала её — чужая дочь и чужой ребёнок.
Снова помогла старая наука: меньше попадать на глаза. Фёдор долгое время не замечал, но когда родился сын Стас, дрогнул. Лида стала подкапываться, что чужой ребёнок мешает. Ну и что, что Ира от этого уберётся? Долю выплатим, пусть живёт своей жизнью. Так она ему напевала. А теперь государство должно её нести, а не мы — чужие люди.
Споры Фёдору давались тяжело, он с молодости неразговорчивый. Но нашёл простой аргумент — стукнул кулаком по столу: «Хватит. Больше такого не хочу слышать».
Иру позвал в субботу навестить Женю. Очищали усадьбу, пересадили цветы. Сидели молча, но опять словно сблизились, как в первые полгода, полные боли.
— Ничего, дочка, всё наладится. Терпи. Скоро Стас пойдёт в садик, Лида начнёт работать, времени на дурь не останется.
Но Лида пошла на прямое направление. Под предлогом слабого иммунитета Стасика запретила Зину приходить. Мать Зины давно отвадила от них. Взяла в руки финансы. Ира лишена доступа к деньгам. Надо просить Лида даже на обыденности — девочки стесняются говаривать вслух.
Она не жаловалась Фёдору, не хотела причинять им споры. Ей нравилось, что он повеселел, что снова блеснули глаза. Она видела, как он любит сына.
Однажды Фёдор случайно узнал, что Ира не питается в школе. Она уже училась в девятом классе, часто оставалась по урокам, занималась в стрелковом клубе. Голодать вечером — привычка. Капли на карманные деньги убрались, как только финансирование перешло Лида в кошелёк. Или в банковскую карту.
Фёдор был отчитан классной Ирины:
— Требую, Фёдор Ильич, поговорить с Ириной. Порой на ней одежда мерцает! Скоро обмороки! Отвечать нам — снова упущение? Можно ли?
Когда до Фёдора дошло, что он надеялся на Лиду по поводу денег, то стыдно стал самому:
— Прости, дочка, дурной. А ты почему не молвила? Ты знаешь, у тебя отдельный счёт. Туда идут опекунские выплаты. Но не тронем их. Обучение, потом свадьба. Я просто открою карту и буду скидывать зарплату. Хорошо?
Ира не слушала денег, тоже карты. В голове не наступало — ДОЧЬ. Неужели ей не чужая, что расстроен из-за неё. Не из-за Лиды, не из-за Стаса, а из-за неё?
Беснаясь, Лида поняла, почему денег притекает меньше. Требовала опекунские в общий котёл, демонстративно причитала, что деньги как в трубу улетают. Как экономерт — не отложить на отпуск. За что, раз «ту» одевать, обувать, кормить нужно. Плюс дать ей?
В таких сражениях пролетали годы. Лида лезла, Фёдор становился стеной. Ира страдала, понимая, что — повод семейных споров.
Утешало, что она с Зиной мечтала закончить школу, устроить работу и снять комнату. У Зины папаша совсем слетел со снижки — несётся неделю в бегах, грабит из дома. Жить хуже неясно.
Мечтам не суждено было сбыться. Зина мужем встала сразу после выпускного. Тоже первого встречного мальчика — не могла терпеть родителей. У Иры цели сменились. В институт с общежитием стало целью. Фёдор не поддерживал, но понимал её разлуку. Рассчитывал ипотеку, но Лида сопротивлялась, требовала компенсацию:
— Что ей положено из квартиры? Разве не на всех готовом выросла?
Решение пришло неожиданно. Фёдор получил в наследство неплохую квартиру в другом регионе. Там был институт, куда Ира втайне мечтала поступить, но думала, что платное не по карману. И общежития не было.
Фёдор передал наследственную квартиру Ире, отдал ключи и управление счётом, где накопилось достаточно. Съездил с ней, помог заселиться, подать бумаги. Нет, он действительно хотел помочь, но был очищен от женской бури. Неожиданно, неделю отдыха от Лиды.
Обошёл всех соседей в подъезде. Мало квартир, старый дом в уютном переулке. Попросил не обижать дочь, приглядывать. Это Фёдор, который даже с продавцом разговаривал, только когда это неизбежно!
— Повезло тебе с отцом, девонька, — говорили соседки, когда встречали Иру.
— Да, папка мой замечательный, — соглашалась Ира.
На каждой свадьбе есть моменты, когда слёзы буквально льются. На Ириной свадьбе таким стал танец отца с дочкой.
Фёдор заставил всех заждалиться того дня. Невеста даже не хотела идти на регистрацию, пока отец не приедет. Но у него автомобиль ключом остановился на трассе. Новая машина в качестве подарка. Не обкатана. Но успел.
В жизни всё успел этот немногословный мужик.
СЕКРЕТ ЧУЖОГО РЕБЁНКА
