Тайна второй семьи
Меня зовут Ольга, моего мужа — Дмитрий. У нас была счастливая семья: две дочки, которых Дима баловал, словно царских дочерей. Они души в нём не чаяли, даже больше, чем во мне. Я любила его безумно, и он, казалось, отвечал мне тем же. Но в последнее время он стал нервным, срывался на детей, и от этого у меня в груди сжималось от тоски.
Я не понимала, что происходит. Когда я спросила Дмитрия, он лишь махнул рукой:
— Работа, Оля. Не забивай голову.
Его слова немного успокоили, но тревога не уходила. Я хотела поговорить серьёзно, но в тот момент зазвонил телефон. Женский голос, ледяной и чужой, сказал:
— Вы в курсе, что у вашего мужа есть другая семья? У него есть сын. Его зовут Ваня.
Трубка замолчала. Я застыла, не веря своим ушам. Мой Дмитрий — изменник? Мир покачнулся. Я ждала его с работы, каждая минута тянулась как вечность. Когда он переступил порог, я, сжимая кулаки, спросила:
— Дима, кто такой Ваня?
Дмитрий побледнел. Видно было — он не ждал такого вопроса. Замялся, начал что-то бормотать, но под моим взглядом замолчал. Я не выдержала:
— Если не скажешь правду сейчас, я сама всё узнаю!
Тогда он опустил глаза и заговорил. Три года назад у него был роман с коллегой. Она забеременела, и он умолял её избавиться от ребёнка, клялся, что не бросит нас с девочками. Но она отказалась, решила родить, а потом шантажировала его. На свет появился мальчик — Ваня. Дмитрий признался: не мог оставить сына, ведь мать оказалась ненадёжной. Боялся, что мальчик останется один.
Я была в шоке. Моя семья, моя жизнь — всё рушилось. Но я любила Дмитрия и знала — он любит меня. Наши дочки, Маша и Аня, не засыпали без его сказки. Ради них, ради нас я нашла в себе силы простить. Но эта тайна оставила в душе шрам.
Однажды я встретила подругу юности, Надежду, с которой не виделась со времён университета. Она работала в детдоме. Мы зашли в кафе, и вдруг я увидела Дмитрия. Он сидел за столиком с малышом лет пяти. Сердце оборвалось — это был Ваня, сын моего мужа. Надя, заметив мой взгляд, тихо произнесла:
— У него есть родители, но он всё равно сирота. — Она кивнула на Дмитрия и мальчика.
Она рассказала, что мать Вани бросила его, вышла замуж и уехала за границу. Отец, то есть Дмитрий, жил с нами, и мальчик, хоть и был не один в этом мире, оставался одиноким. Я слушала, а слёзы катились сами. Надя ушла, а я, собравшись с духом, подошла к их столику и сказала:
— Ну что, мужчины, пора домой?
Ваня посмотрел на меня, и в его глазах мелькнул страх. Но когда я улыбнулась, он вдруг разрыдался, кинулся ко мне и, обняв, прошептал:
— Мама, я знал, что ты за мной придёшь!
Я прижала его к себе и поняла — он теперь мой. Мы с Дмитрием оформили опеку. Теперь у нас трое детей. Маша и Аня души не чают в младшем брате. Ваня, который столько лет жил без ласки, стал самым счастливым малышом.
Я познакомилась с бабушкой Вани. Она сказала, что её дочь никогда не любила Дмитрия, а своего сына и вовсе ненавидела. Это было больно слышать, но я знала: теперь у Вани есть мы — семья, которая его любит. Годы шли. Девочки выросли, вышли замуж, у них свои семьи. Ваня заканчивает мединститут, и мы им гордимся.
Я уверена — поступила правильно, приняв сына Дмитрия в нашу семью. Дети, у которых есть родители, не должны быть одиноки — это грех. Наша история в Зареченске стала легендой. Люди рассказывают её с теплотой, а я, глядя на своих детей, знаю: любовь и прощение могут заживить даже самые страшные раны.
